Журнал «История: факты и символы»
Аннотации статей.
Анфертьев И.А.. ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ КОМИССИЙ ПРАВЯЩЕЙ РКП(Б): ОПЫТ КОЛЛЕКТИВНОГО УПРАВЛЕНИЯ ГОСУДАРСТВЕННЫМИ СТРУКТУРАМИ В КРИЗИСНЫЕ ПЕРИОДЫ ПЕРВЫХ ЛЕТ СОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ
С приходом в октябре 1917 г. большевиков к власти многие решения как в партии, так и на государственном уровне, принимались с учетом рекомендаций различного рода комиссий, создаваемых в 1917-1930-е гг. правящей РКП(б)-ВКП(б). Однако изучению их деятельности уделено недостаточное внимание. Не в последнюю очередь это связано с тем, что многие из комиссий ЦК являлись временными, периоды их существования ограничивались иногда одним днем, неделей или месяцем, другие - существовали годами. Обычно комиссиям ЦК поручались дела государственной важности. В связи с тем, что учет создаваемых Политбюро ЦК, Оргбюро ЦК, Секретариата ЦК, Центральной контрольной комиссии (ЦКК) комиссий на первых порах практически отсутствовал, формирование их состава происходило иногда экспромтом из-за чрезвычайной обстановки в партии и в стране. За редким исключением проекты решений, выработанные комиссиями, сохранились до наших дней краткими и обезличенными, что устраивало руководителей правящей группы партийных деятелей, т.к. всегда можно было сослаться на то, что в том или другом неудачном или ошибочном постановлении виноваты не они, конкретные руководители, а та или другая комиссия, представившая им проект неверного в итоге решения. Определить общее количество созданных ЦК РКП(б)-ВКП(б) комиссий вряд ли удастся, т.к. их массовое появление обусловленообщим кризисным, в основном, состоянием органов советской власти, отсутствием в партии людей, имеющих организаторские навыки, не обладавших опытом государственного строительства в революционное и постреволюционное время, тем более на таких основаниях, как применение внеэкономических методов управления народным хозяйством, полная ликвидация частной собственности, национализация крупных и мелких предприятий, введение всеобщей трудовой повинности, вседозволенность силовых органов, создание и частая смена выборных советских органов всех уровней. Можно выявить некоторые характерные признаки формирования и деятельности комиссий правящей РКП(б)-ВКП(б). Среди них на первых порах преобладали сначала временные, а затем появились и постоянные, они разделялись по своему предназначению и составу на внутрипартийные; партийно-государственные; межведомственные; государственные. Общим для всех было одно - всесторонний партийный контроль над их деятельностью. Отсутствовала, за редким исключением, самостоятельность в работе комиссий, практически все более или менее серьезные решения обсуждались вышестоящими партийными органами, которые утверждали, вносили коррективы или отвергали предложенные членами комиссий решения.
After the Bolsheviks coming to power in October 1917 many decisions in the party, and on the state level as well, were taken with a glance to various commissions created by the ruling RCP(b) in 1920s and 1930s. And yet their multifaceted activities were rarely taken into scientific consideration, probably, because the commissions under the Central Committee operated on a temporary basis mostly, some existing no longer than a day, a week or a month, other, however, continuing for years. The Central Committee commissions were often charged with matters of national importance. Institutionalized impromptu in an emergency situation, commissions under the Political Bureau, Secretariat of the Central Committee, and Central Control Commission remained at first virtually untracked. Except on occasions, extant draft decisions of the commissions were brief and depersonalized, which was fine with the leaders of the ruling party group as it allowed to redirect the blame of adopting an inauspicious or misguided resolution from a party leader personally to some commission or other that had provided the draft. Defining the overall number of commissions created by the Central Committee of the (A-)RCP(b) is hardly possible as they sprang up in mass in a situation of general crisis of the Soviet power, while good managers were scarce. None had any experience in state-building in a (post-)revolution circumstances, far less in state-building on the principles of complete liquidation of private property, nationalization of large and small enterprises, introduction of universal labour duty, all-permissive environment for law-enforcement agencies, creation and rapid rotation of Soviet agencies of all levels. Drawing on archival sources and after a careful review of contemporary scholarship the author identifies some characteristics of formation and activities of the commissions under the ruling (A-)RCP(b). At first there was a dominance of temporary commissions, then there appeared some permanent ones, these latter were divided into intraparty, party-state, interdepartmental and state according to their purpose and stuff structure. One thing was constant: all-round party control over their activities. There was almost no independent activity in the commissions as all marginally serious decisions were to be discussed previously in the higher party organs that approved, edited or rejected the actions proposed by the members of the commissions.
Безгин В.Б.. ПОГРОМНОЕ ДВИЖЕНИЕ 1905-1907 ГГ. И ПОВСТАНЧЕСТВО 1920-1922 ГГ. ТАМБОВСКОГО КРЕСТЬЯНСТВА: ОБЩЕЕ И ОТЛИЧИЕ
Актуальность проблемы связана с необходимостью научного осмысления причин, механизма и алгоритма массовых протестных движений. Истоки революции 1917 г. и причины последующей гражданской войны во многом были обусловлены крестьянским движением. Цель работы состоит в установлении общих черт и различияаграрных беспорядков периода первой русской революции и восстания тамбовских крестьян. Задачи исследования заключаются в определении форм и методов крестьянского движения, установлении роли сельской общины в организации выступлений, выяснении реакции деревенских жителей на репрессии властей. В статье на основе дискретного подхода впервые предпринята попытка осуществить сопоставительный анализ аграрного движения 1905-1907 гг. и крестьянского восстания под руководством А.С. Антонова периода 1920-1922 гг. на территории Тамбовской губернии. В ходе проведенного исследования установлено соотношение «стихийности» и «сознательности» в этих явлениях, выяснена организационная роль сельской общины, определена география мест наивысшей активности крестьянства. Проведено сравнение целей аграрного движения и лозунгов повстанчества тамбовских крестьян. Выявлены как традиционные черты крестьянского протеста, так и особенности повстанческого движения. В результате проведенного исследования получены следующие выводы. Если для аграрного движения начала XX в. основной целью была борьба за землю посредством ликвидации помещичьей собственности, то для повстанчества главным требованием являлось прекращение продовольственной разверстки, т.е. обретение крестьянами свободы в распоряжении результатом своего труда. Общим в этих формах аграрного протеста было стремление крестьян к достижению традиционных ценностей - «правды» и «справедливости».
The relevance of the problem is caused by the need of scientific judgment of reasons, mechanism and algorithm of the mass protest movements. Sources of revolution of the 1917 and the reason of the subsequent civil war had been greatly caused by the movement of peasantry. The purpose of the work is toestablish common features and differencesbetweenriots ofthe first Russian revolution and the revolt of the Tambov peasants. The research problems are to define forms and methods of apeasantry movement, to establish the role of the rural community in the organization of activities, tofind out the reaction of the villagers to the repressions by authorities. On the basis of the discrete approach the first attempt was made to carry out the comparative analysis of the agrarian movement of the 1905-1907 and the peasantry revolt under the leadership of A.S. Antonov on the territory of the Tambov province in the 1920-1922. During the research the ratio of "spontaneity" and "consciousness" in these phenomena was established, the organizational role of the rural community was found out, and the places of the highest peasants’ activity were defined. The comparative analysis of the agrarian movement purposes and rebellion slogans of the Tambov peasants was carried out. Both traditional features of a peasantry protest and the peculiarities of a revolt movement were revealed. As a result of the research the following conclusions were made. The agrarian movement in the beginning of the 20th century aimed at getting land by means of abolition of landowner property, whereas the main requirement of the rebellion was the termination of surplus appropriation system, i.e. getting freedom to dispose of results of their workby peasants. One thing in common in these forms of an agrarian protest was the aspiration of peasants for achievement of traditional values of "truth" and "justice".
Мауль В.Я.. РУССКИЙ БУНТ КАК АКТУАЛЬНАЯ ПРОБЛЕМА СОВРЕМЕННОЙ ГУМАНИТАРИСТИКИ: ИСТОЧНИКИ, МЕТОДЫ И ПЕРСПЕКТИВЫ ИЗУЧЕНИЯ
Статья имеет постановочный проблемный характер и носит теоретико-методологическую направленность. Она посвящена опыту обоснования общественно-политической и научной актуальности, выявлению общих достоинств, недостатков и перспектив темы русского бунта. Рассматриваются особенности изучения феномена русского бунта в отечественной исторической науке. Основой для анализа являются труды дореволюционных, советских и новейших представителей российской историографии Пугачевского бунта 1773-1775 гг. На различных примерах показываются эвристические и эпистемологические пробелы в имеющихся научных работах по истории Пугачевщины. Обращается внимание на специфические аспекты бунтарского прошлого, которые являются предметом специальной научной рефлексии историков русского бунта. Подчеркивается, что ключевыми факторами достижения полноценных исследовательских результатов в познании бунта являются вопросы, связанные с изучением изданных и неопубликованных исторических источников, выявлением новых архивных материалов, а также с методологией истории и источниковедения. Отмечается, что современные познавательные стратегии, вызванные историографической революцией конца XX столетия, должны направляться в сторону развития междисциплинарных исследований и методологического синтеза, основываться на комплексном использовании гносеологических возможностей различных наук о человеке. Признается, что только в этом случае историкам удастся реконструировать многогранный образ русского бунта, адекватный его социокультурной реальности. Утверждается, что такой образ будет формироваться совокупностью субъективных реакций индивидов - участников и просто современников происходивших событий.
The article is the problematic nature of the staging and is of a theoretical and methodological orientation. It focuses on the experience of substantiation of the socio-political and scientific relevance, the identification of common strengths, weaknesses and prospects of the topic of Russian revolt. The article considers the peculiarities of studying the phenomenon of Russian revolt in the Russian historical science. The basis for the analysis are the works of pre-revolutionary, Soviet and contemporary representatives of the Russian historiography of the Pugachev revolt 1773-1775. Various specific examples are shown of the heuristic and epistemological gaps in existing scientific works on the history of Pugachev revolt. Draws attention to the specific rebellious aspects of the past that should be the subject of special scientific reflection of historians of Russian revolt. It is emphasized that key factors for achievement of complete research results in the knowledge of Russian revolt are the issues associated with the study of published and unpublished historical sources, the identification of new archival materials, as well as the methodology of history and source studies. It is noted that modern cognitive strategy caused by the historiographical revolution of the late twentieth century, should be directed toward the development of interdisciplinary research and methodological synthesis, based on the integrated use of different epistemological capabilities of the human sciences. It is recognized that only in this case, historians were able to reconstruct a multifaceted image of the Russian revolt, its adequate socio-cultural reality. It is argued that such an image will inevitably be formed by the totality of the subjective reactions of individuals - participants and contemporaries of the events.
Подоксенов А.М.. ОКТЯБРЬСКИЙ ПЕРЕВОРОТ В ТВОРЧЕСТВЕ МИХАИЛА ПРИШВИНА
Актуальность исследования творчества М.М. Пришвина (1873-1954) не только в том, что в его произведениях воссоздаются реалии и атмосфера тех эпохальных разломов исторического бытия России, свидетелем и участником которых ему довелось быть, но и в том, что в русской литературе трудно найти творца, чье искусство было бы в такой же степени обусловлено влиянием социокультурного контекста. Целью статьи является анализ взглядов Пришвина на политические, экономические и социальные причины Октябрьского переворота, который осуществлен на материале повести «Мирская чаша», публицистики и дневников писателя, не издававшихся ранее из-за цензурных ограничений. Пришвин резко критикует курс партии большевиков на разрушение всей предшествующей культуры русского народа, выступая против марксистской идеологии классовой вражды и примитивного равенства, которое устанавливается насилием. Показывается, что внедряемая большевиками в деревню идеология классовой борьбы разрушает традиционную мораль и семейные узы, на которых держится крестьянское бытие. Но хотя Пришвин считает новую власть государственным бытом разбойников и воров, он против односторонности в оценках происходящего в стране. В отличие от белогвардейцев и эмигрантов, писатель не считает провал советский идеи провалом социализма вообще. У Пришвина - острое чувство личной ответственности за судьбу русского народа и государства. Историко-философской анализ творческого наследия Пришвина позволяет сделать вывод, что присущая писателю диалектичность мышления позволяет ему видеть не только темные, но и светлые стороны бытия. Пришвин убежден, что из той бездны всеобщей вражды, куда после революционной катастрофы погрузилась Россия, можно найти выход, что первобытную психологию ненависти можно победить только христианским прощением и любовью. Поэтому свое самоутверждение и спасение себя как писателя Пришвин видит в служении силам добра, а не зла классовой розни.
Actuality of studying M.M. Prishvin's (1873-1954) works is explained not only by the fact that special conditions and atmosphere of important breakings in Russian history are reconstructed in his works, and he himself was a witness and a participator of them, but also by the fact that it is difficult to find another figure in Russian literature whose literary art was in the same way conditioned by the impact of sociocultural context. The aim of the paper is to analyze Prishvin’s view of political, economic and social causes of the October Revolution, based on the material of the «The Worldly Cup» story, the writer’s publicistic writing and diaries, prevusly unpublished due to the censure. Prishvin sharply criticizes the course of the Bolshevik Party for the destruction of all previous culture of the Russian people, being against of the Marxist ideology of class antagonism and primitive equality which established by violence. It is shown in the paper that the class struggle implemented by the Bolsheviks in the village is destroying traditional morality and family ties upon which the peasant life is based. But although Prishvin considerthe new government as a way of life of robbers and thieves, he is against the unilateralism in the assessments of events happening in the country. In contrast to the Whites and emigrants, the writer does not consider the failure of the Soviet idea as the failure of socialism in general. Prishvin has a keen sense of personal responsibility for the fate of the Russian people and state. Historical and philosophical analysis of Prishvin’s creative heritage leads to the conclusion that the dialectical thinking of the writer allows him seeing not only the dark, but the bright side of life. Prishvin believes that there is a way out from the abyss of general enmity, where Russia fell after the revolutionary catastrophe, that the primitive psychology of hostility can be overcome only by means of Christian forgiveness and love. So Prishvin sees his self-affirmation and salvation himself as a writer in his devotion to good, not to evil of the class hatred.
Сальников Е.В.. РЕВОЛЮЦИОНЕРЫ ИЛИ ЭКСТРЕМИСТЫ: ОТДЕЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ СОВРЕМЕННОЙ МЕТОДОЛОГИИ ИССЛЕДОВАНИЙ РЕВОЛЮЦИИ
В статье представлен анализ допустимости употребления термина «экстремизм» в рамках исследований революции 1917 г. и иных революций. Автор рассматривает достаточно распространенный подход, согласно которому в объем понятия «экстремизм» включаются исторические процессы и события, связанные с насильственным решением политических вопросов. При этом отмечается значительная избирательность и субъективизм в применении термина «экстремизм» к историческим событиям. Автор полагает, что в данном случае имеет место произвольное и не вполне оправданное употребление более позднего термина для анализа исторических событий. Используя достаточно широкую эмпирическую базу, автор показывает отсутствие термина «экстремизм» вплоть до ХХ в. С позиций автора, термин «экстремизм» возникает для указания на качественные трансформации насилия в социально-политическом пространстве, произошедшие в ХХ в., а потому его применение за пределами данного исторического периода не является оправданным. В значительной мере это касается допустимости применения термина «экстремизм» для анализа событий революции 1917 г. в России. Автор показывает, что применительно к данному вопросу термин «экстремизм» будет или пустым или крайне неопределенным понятием. Использование термина «экстремизм» в рамках изучения революции 1917 г. не только необоснованно, но и способно существенно затруднить познание как исторических событий, так и социально-политических процессов современности. Вольное употребление этого термина применительно к анализу революционных процессов не только не может принести положительных результатов для исторической науки, но и порождает неоправданную размытость и неопределенность самого термина «экстремизм».
The article presents the analysis of the permissibility of the use of the term"extremism" in the framework of the research revolution of 1917 and other revolutions. The author analyzes the fairly common approach, according to which the scope of the concept of extremism included historical processes and events related to the violent solution of political questions. While there is considerable selectivity and subjectivity in the use of the term"extremism" to historical events. The author believes that in this case is arbitrary and not justifiable the use of the later term for the analysis of historical events. Using a sufficiently broad empirical basis, the author shows the absence of the term"extremism" until the twentieth century. From the standpoint of the author, the term"extremism" is caused to indicate a qualitative transformation of violence in socio-political space that occurred in the twentieth century, and therefore its use is beyond the scope of this historical period is not justified. Largely it concerns the permissibility of the use of the term "extremism"to analyze the events of the 1917 revolution in Russia. The author shows that, with respect to this issue, the term"extremism" is empty or extremely vague concept. The use of the term"extremism"in the study of the revolution of 1917, is not only unreasonable, but also can substantially hinder the knowledge of how historical events and socio-political processes of modernity. Free use of the term in relation to the analysis of the revolutionary process not only can bring positive results for historical Sciences, but also creates unnecessary vagueness and uncertainty of the term "extremism".
Артамонова И.В.. «АРМЕЙСКИЙ НАПОЛЕОН» П.И. ПЕСТЕЛЬ В ЧЕРНОВИКАХ А.С. ПУШКИНА
В статье рассматривается графическое наследие А.С. Пушкина, в котором содержатся изображения одной из самых значимых фигур декабрьского восстания на Сенатской площади. П.И. Пестель, руководитель Южного общества декабристов, а также диктатор и сторонник радикальной модели преобразования государственного аппарата,по воспоминаниям современников, в качестве личностного ориентира выбрал Наполеона, воинственного реформатора и европейского завоевателя. Стремление к единоличному лидерству, именуемое «комплексом Наполеона», привело его в кресло председателя Директории, а затем на кронверк Петропавловской крепости. Автор рассматривает данный комплекс как совокупностьпсихологическихмотивов и фактологического материала, которые легли в основуисторико-литературной модели. Образы, мифологические концепты и сюжеты, связанные с фигурой французского императора, прочно проникли в русское самосознание, что послужило основой для формирования наполеонизма как этико-культурной нормы, перешедшей из истории в русскую литературу эпохи романтизма и получившей развитие в реалистической парадигме. П.И. Пестель как неоднозначная и политически опасная фигура не мог фигурировать в пушкинских произведениях открыто, однако, его профиль встречается в набросках поэта в качестве определяющей фигуры. Внешнее сходство декабриста и французского императора в изображении А.С. Пушкина усложняет атрибуционный процесс, имеющий крайне важное значение в изучении творчества поэта: единство в профильном изображении триады С.И. Муравьев-Апостол - П.И. Пестель - Наполеон говорит об исключительно образном авторском мышлении и художественных особенностях его поэтического наследства, а также о значимости для него идейных позиций участников движения и восстания.
The article considers the A.S. Pushkin's graphic heritage which contains the images of one of the most significant figure of a December revolt at the Senate Square. P.I. Pestel, the head of the Southern society of Decembrists and also the dictator and the supporter of radical model of transformation of government, according the memoirs of the contemporaries, has chosen Napoleon as a personal reference point, who was the aggressive reformer and the European conqueror. The aspiration to individual leadership called "Napoleon's complex" has brought him into a chair of the Directory's chairman, and then to the death on the kronwerk of the Peter and Paul Fortress. The author considers this complex as the set of psychological motives and factual material which have formed the basis of historico-literary model. The images, mythological concepts and plots connected with a figure of the French emperor have got strongly into the Russian consciousness that has formed a basis for formation of a napoleonizm as the ethic and cultural norm which has passed from history into the Russian literature of an era of romanticism and gained development in a realistic paradigm. P.I. Pestel as ambiguous and politically dangerous figure couldn't appear in Pushkin works openly, however, his profile meets as the defining figure in sketches of the poet. The external similarity of the Decembrist and French emperor in the image A.S. Pushkin complicates the attributional process which is important extremely in studying of works of the poet: unity in the profile image of a triad S.I. Muravyev-Apostol - P.I. Pestel - Napoleon tells about author's thinking exclusively figurative and art features of his poetic inheritance and also about the importance for him ideological positions of participants of the movement and a revolt.
Кондратенко А.И.. «ОТ ХОЖДЕНИЯ В НАРОД - К СОЗДАНИЮ ФОНДА ВОЛЬНОЙ РУССКОЙ ПРЕССЫ» (С.М. СТЕПНЯК-КРАВЧИНСКИЙ, ЕГО ПОЛИТИЧЕСКИЕ ВЗГЛЯДЫ И ПРОПАГАНДИСТСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ В КОНТЕКСТЕ ОБЩЕСТВЕННОГО ДВИЖЕНИЯ В РОССИИ 1870-1890-Х ГОДОВ)
Статья посвящена жизни и деятельности одного из виднейших представителей революционного народничества С.М. Кравчинского. Выпускник Орловской им. Бахтина военной гимназии, он был одним из инициаторов «хождения в народ»: создавал революционные кружки, ударом кинжала убил шефа жандармов, развернул сеть подпольной печати. В период эмиграции писал литературные произведения, активно занимался публицистической и лекторской деятельностью, склоняя общественное мнение зарубежья в пользу русских революционеров. Деятельность Кравчинского способствовала созданию в Лондоне Общества друзей русской свободы (издавало печатный орган «FreeRussia») и Фонда Вольной русской прессы. Он был не только летописцем революционного движения, исследователем социально-экономического положения в России, активно выступал в печати по вопросам стратегии и тактики революционной деятельности. С течением времени его взгляды претерпели эволюцию: он отказался от идеи военного заговора в России, однако основной силой революции продолжал считать интеллигенцию, ставя на место военных «образованные классы». Был уверен, что крестьянство не может подняться на борьбу с самодержавием без руководства и организующей роли другого класса. До 1905 г. в России сочинения Кравчинского были запрещены, но именно по этим нелегальным изданиям русские революционеры изучали историю и современность своего движения. В советское время его книги многократно переиздавались (их называли «ценный памятник революционной публицистики»), жизнь и деятельность Кравчинского стали объектом научных исследований, мемуаров, художественных произведений.
The article is devoted to the life and work of S.M. Kravchinskiy, one of the most visible representative of revolutionary movement called “narodnichestvo”. The graduate of the Oryol military gymnasium named after Bakhtin, he was one of the initiators of "going to the people" movement. He was creating revolutionary societies and developing a network of the underground press; he killed the chief of gendarmes with a blow of a dagger. During his emigration he was writing literary works, engaged in journalism and lecturing. He used to move public opinion abroad in favor of the Russian revolutionaries. Kravchinskiy contributed to the creation of Free Russian press foundation and the Society of Friends of the Russian freedom in London, which published "Free Russia" magazine. Not only he was a chronicler of the revolutionary movement but also a researcher of social and economic situation in Russia and actively contributed in media on strategy and tactics of the revolutionary activity. There was an evolution of his views as he rejected an idea of a military coup in Russia, but still condsidered intelligentsia to be the main force of the revolution putting "educated classes" in place of the military. He was sure that peasants can not rise to struggle against autocratic monarchy without a leadership and organizing role of another class. Kravchinskiy's writings were forbidden in Russia until 1905, but Russian revolutionaries have studied history and modernity of the movement from these illegal editions. In Soviet time his books were repeatedly republished (as they were called "a valuable monument of the revolutionary journalism"), and Kravchinskiy's life and work turned out to be a subject of scientific research as well as memoirs and fiction.
Минаков А.С.. ГУБЕРНАТОРЫ В ФЕВРАЛЕ-МАРТЕ 1917 Г. (ПО МАТЕРИАЛАМ ГУБЕРНИЙ ЦЕНТРАЛЬНОЙ РОССИИ)
Статья посвящена анализу механизмов смены регионального руководства в губерниях Центральной России в период Февральской революции 1917 года. В этой связи освещена деятельность начальников губерний в феврале-марте 1917 г., их взаимоотношения с органами центральной власти и Временным правительством. Показаны отношения губернаторов с региональным административным и общественным окружением, а также - с военными кругами. Выводы основаны на изучении документов делопроизводства, мемуарных источников, а также материалов периодической печати. В их числе документы, введенные в научный оборот впервые. Анализ источников показывает, что характер передачи власти, вероятность и степень гражданского противостояния, а также личная судьба губернаторов зависели от комплекса различных факторов. Среди них следует отметить личный авторитет губернаторов в региональном политическом пространстве, уровень их информационного обеспечения (особенно в первые дни революции) и наличие консенсуса с воинскими частями, расквартированными в губернии. Перестройка управленческого аппарата на местах в дни Февральской революции представляла собой сложный переговорный процесс. В целом, губернаторы стремились к пониманию позиции столичного руководства, а также старались избегать обострения в диалоге с органами общественного управления и командованием гарнизонов. Временное правительство не оставляло губернаторам места в новой административной вертикали, но было готово вести ликвидацию губернаторского корпуса в определенных правовых рамках. Факты негативного отношения к губернаторам и представителям администрациибыли обусловлены исключительно конфликтными факторами местной социальной среды.
The article is devoted to analysis of the mechanisms of change in regional leadership in the provinces of Central Russia during the February revolution of 1917. In this regard, the author described the activity of the heads of the provinces in February - March 1917, their relationship with the Central government and the Russian Provisional Government. Shows the relationship of governors with regional administrative and social environment, and with military circles. The conclusions in the article based on the study of documents of office-work, autobiographical sources and materials of periodicals. Including documents stored in Russian and foreign archives and are introduced into scientific circulation for the first time. The analysis of the sources shows that the nature of the transfer of power, the probability and the degree of civil opposition, as well as the personal fate of the governors depended on the complex of various factors. These include the personal authority of the governors in the regional political environment, the level of their information support (especially in the first days of the revolution) and there is consensus with military units stationed in the province. The restructuring of the administrative apparatus on the ground in the days of the February revolution was a complex negotiation process. Overall, the governors sought to understand the position of capital management, and tried to avoid deterioration in the dialogue with the public administration and the command of the garrisons. The Russian Provisional Government did not leave governors place in the new administrative hierarchy, but were ready to conduct the liquidation of the governors in certain legal framework. The facts of negative attitude to the governors and members of the administration, which had taken place in some regions, was brought about by the conflicting factors of the local social environment.
Мокшин Г.Н.. НА ПУТИ К СВОБОДЕ: ПЕРЕДОВАЯ ОБЩЕСТВЕННОСТЬ ГОРОДА ЗЕМЛЯНСКА ВОРОНЕЖСКОЙ ГУБЕРНИИ В 1905-1907 ГГ
Статья посвящена общественному движению в уездном городе Землянске в революцию 1905-1907 гг. Впервые прослеживается влияние революционных событий тех лет на настроения и поведение передовой части землянского общества. Основное внимание уделяется появлению новых для местной общественности способов ее консолидации: от профсоюзных объединений врачей и учителей до политических партий и организаций (от радикальных до консервативных). Устанавливается особая роль в активизации общественной жизни «тихого» Землянска органов земского самоуправления и его лидеров: А.Г. Хрущова, А.И. Шингарева и П.Я. Ростовцева. Отмечается вовлечение в местную общественную жизнь представителей всех социальных групп: от дворян до мещан, мужчин и женщин, и, что особенно важно - передовой молодежи: земских служащих, приказчиков и чиновников. Правда, участие последней, в силу свойственного молодым людям радикализма (призывы к решительной борьбе с отжившим режимом, запугивание полицейских чинов, революционная агитация в деревне), привело к росту уровня напряженности в городе и примыкающих к нему слободах из-за опасений терактов и погромов. А вместе с тем вскрылась неготовность местных властей к своевременной локализации и устранению конфликтных ситуаций. В заключении делается вывод о том, что первая народная революции не привела к каким-то существенным изменения в положении местного общества. Но бурные события 1905-1907 гг., несомненно, способствовали пробуждению в нем духа свободы и сознания своих прав. Провинциальная русская интеллигенция, наконец-то, получила возможность активного участия в обсуждении внутренней политики страны и влиянии на нее через своих наиболее выдающихся представителей, избранных в Государственную думу.
The article is devoted to a social movement in the provincial town of Zemlyansk in the revolution of 1905-1907. For the first time, the influence of the revolutionary events of those years on the mood and behavior of the advanced part of the earthly society is traced.The main attention is paid to the emergence of new ways for the local community to consolidate it: from trade unions of doctors and teachers to political parties and organizations (from radical to conservative). A special role is set in activating the social life of the Zemlyansk is assigned to the bodies of zemstvo self-government and its leaders: A.G. Khrushchov, A.I. Shingarev and P.Ya. Rostovtsev. It is noted that representatives of all social groups were involved in local social life: from noblemen to petty bourgeoises, men and women, and, most importantly, many advanced youth: zemstvo employees, clerks and officials. True, the participation of the latter, due to the radicalism characteristic of young people (calls for a decisive struggle against the obsolete regime, intimidation of police officers, revolutionary agitation in the countryside), led to an increase in the level of tension in the city and adjacent settlements due to fears of terrorist attacks and pogroms. At the same time, the unpreparedness of local authorities to timely localization and elimination of conflict situations was revealed. In conclusion, the conclusion is drawn that the first people's revolution did not lead to any significant changes in the life of local society. But the turbulent events of 1905-1907 undoubtedly contributed to the awakening in him of the spirit of freedom and the consciousness of their rights. The provincial Russian intelligentsia, at last, has received an opportunity of active participation in discussion of an internal policy of the country and influence on it through the most outstanding representatives selected in the state duma.
Немашкалов П.Г.. ОСОБЕННОСТИ ПОЛОЖЕНИЯ ВДОВСТВУЮЩИХ СЕМЕЙ ДУХОВНОГО СОСЛОВИЯ СЕВЕРНОГО КАВКАЗА В XIX В
На протяжении многих веков народная культура и православие настойчиво формировали идеал женщины - многодетной матери, наделяя этот образ широкими воспитательными функциями. Эта особенность сохранялась и развивалась в нижних слоях русского общества вплоть до начала ХХ в. В условиях Северного Кавказа такая тенденция углублялась реалиями материального положения населения региона в условиях Кавказской войны и активным процессом колонизации региона. В это же время параллельно шел процесс формирования организации Русской православной церкви на Северном Кавказе и выработки культурных ориентаций. На протяжении всего XIX в. развивалась система сословных привилегий духовенства, формирование осознания влияния на паству и понимание своего исключительного положения. Однако это не соответствовало реальному положению вещей и вело к тому, что священнослужителям не хватало средств на содержание их многочисленных семей. Эти трудности при потере кормильца становились жизненной драмой для осиротевших семей, и вдовам в проблеме выживания приходилось рассчитывать только на сословные преференции со стороны духовных властей. Потеря кормильца обостряла материальные проблемы семьи. Источниковой базой статьи послужили ранее неизвестные архивные документы Государственного казенного архивного управления «Государственный архив Ставропольского края». Предпринята попытка воссоздания процесса многолетних поисков форм и методов организации системы оказания помощи вдовствующим семьям Кавказского духовенства в XIX в.
For centuries, folk culture and Orthodoxy have persistently shaped the ideal woman - mother of many children, giving this way a broad educational function. This feature is maintained and developed in the lower strata of Russian society until the early twentieth century. In the North Caucasus, this trend deepened the realities of the financial situation of the population of the region in terms of the Caucasian war and active colonization of the region. At the same time was a process parallel to the formation of the organization of the Russian Orthodox Church in the North Caucasus and the development of cultural orientations. Throughout the XIX century, has evolved a system of class privileges of the clergy, formation of awareness of the impact on congregations and the understanding of their exceptional situation. However, this does not correspond to the real state of things, when it led to the fact that the clergy did not have enough funds for the maintenance of their numerous families. These difficulties with the loss of a breadwinner became the drama of life for orphaned families and widows in the problem of survival had to depend on the class preferences of the spiritual authorities. The loss of a breadwinner exacerbated the financial problems of the family, and widows in the problem of survival had to depend on the class preferences of the spiritual authorities. The source based paper is drawn from previously unknown archival documents in State archives, "State archives of the Stavropol territory". An attempt to recreate the process of many years of research of forms and methods of organization of system of care udobstvami families of the Caucasian clergy in the nineteenth century.
Ниткин П.С.. ВЗАИМООТНОШЕНИЯ ЖУРНАЛИСТОВ И ДЕПУТАТОВ ПОСЛЕ ПЕРВОЙ РУССКОЙ РЕВОЛЮЦИИ В ПЕРИОД РАБОТЫ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ДУМЫ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ ТРЕТЬЕГО СОЗЫВА (1907-1912 ГГ.)
В статье рассматривается пока еще недостаточно изученный в историографии вопрос о взаимодействии пула журналистов при Государственной думе Российской Империи с парламентом как учреждением и с отдельными депутатами как его представителями. Анализируются взаимоотношения в период работы Думы третьего созыва (ноябрь 1907 г. - июнь 1912 г.), поскольку именно в это время окончательно формируются основные практики взаимодействия парламента и прессы. Раскрывается роль первого председателя третьей Думы Н.А. Хомякова в формировании рабочих отношений с печатью. Благодаря его усилиям не только улучшались условия, в которые журналисты были поставлены в Таврическом дворце, но и разрабатывались документы, которые закрепили бы сложившийся порядок. Несмотря на то, что официально его проекты приняты не были, они раскрывают взгляд думского руководства на роль печати в парламенте и на ту линию конструктивного сотрудничества, которую нужно проводить в отношениях с ней. Анализируются отдельные инциденты между прессой и депутатами, выявляется механизм разрешения конфликтов. Как думское руководство, так и сами журналисты опасались превращения решений по спорным ситуациям в механизм цензуры. Поэтому радикальные меры - лишение корреспондента аккредитации - применялись только в случаях крайне серьезных нарушений профессиональной этики или действующего законодательства. В Государственной думе третьего созыва такая мера применялась только один раз - после того, как журналист был приговорен судом к шести месяцам тюрьмы за клевету.
The article looks at the relationship between the State Duma of the Russian Empire and its press corps. This issue is not yet well developed in historiography and it concerns the way journalists interacted with both parliament as an institution, and with its individual members. The article analyses this interactions in the period of Third Duma (November, 1907 - June, 1912) because the main practical aspects of the relationship between the parliament and the press were developed in this particular timeframe. The first chairman of the Third Duma, Nikolay Khomyakov, played a tremendous role in the shaping of working relationship with the press. His efforts lead not only to better working conditions for the journalists in the Taurida Palace, but also to the drafting of the documents that would have codified the system that was developed under his leadership. His proposals were not formally adopted but they shed light on an attitude that Duma’s administration had towards the press corps, and the constructive cooperation that it wanted to build. The article also analyses individual clashes between the press corps and members of Duma, and uncovers protocols of conflict resolution. Both Duma’s administration and the journalists were apprehensive that disputes might be settled by means of the censorship. Because of that, drastic measures - such as an annulments of journalist’s accreditation - were reserved only for gross violations of professional ethics or law. In the Third Duma this measure was applied only once, when a journalist was found guilty of libeland sent to prison for six months.
Саввина О.А.. ЕЛЕЦКАЯ МУЖСКАЯ ГИМНАЗИЯ И РЕВОЛЮЦИОННЫЕ ВОЛНЕНИЯ 1905-1906 ГОДОВ
Статья посвящена революционным событиям в России 1905-1906 гг., в гуще которых оказалась Елецкая мужская гимназия. Автор установил, что елецкие гимназисты были втянуты в водоворот революционныхсобытий. Учащиеся трех старших классов гимназии выдвинули требование скорейшей реформы школы на «началах автономности и общедоступности при контроле общества и широкой гласности». На основе ряда фактов впервые показано, что взвешенные действия руководства гимназии, консервативно-патриотическая позиция педагогического коллектива и постепенная смена обстановки в стране позволили довольно быстро и безболезненно погасить революционные волнения и восстановить нормальное течение жизни в Елецкой гимназии. В контрреволюционном движении большую роль сыграли различные монархические объединения («Русское собрание», «Союз русского народа» и пр.). В Ельце консервативная часть общества составляла большинство населения. Более того, в этом провинциальном городе был создан свой отдел «Союза русского народа». Среди его активных членов - учителя гимназии А.Ф. Павловский и И.С. Евсигнеев, а также законоучителя о. Иоанн (Крылов) и о. Василий (Крестовоздвиженский) и др. В статье реконструирован исторический ход событий, произошедших в гимназии в 1905-1906 гг. В научный оборот введен ряд новых исторических фактов (биографические сведения о преподавателях-консерваторах, решения педагогического совета Елецкой гимназии, неоднозначная позиция родителей в конфликте, описание мер по устранению беспорядков и пр.). Достоверность этих фактов подтверждается широким привлечением документов из Государственного архива Липецкой области, Центрального государственного архива города Москвы.
The article deals with the revolutionary events in Russia in 1905-1906, in the thick of which Elets grammar school for boys turned out to be. The author has discovered that the pupils of Elets grammar school were involved in the revolutionary maelstrom of events. The pupils of three senior classes of the school put forward the demand for the rapid school reform “based on the principles of autonomy and general accessibility with the society control and wide publicity”. On the basis of a number of facts it has been shown for the first time that the school administration balanced actions, the teachers' conservative and patriotic position and gradual change of the situation in the country allowed to cancel the revolutionary unrest rather quickly and painlessly and to restore the normal stream of life in Elets grammar school. A great part in the counter-revolutionary movement was played by various monarchic unions (“Russian assembly”, “The Russian people's union”, etc.). In Elets the conservative part of society included the majority of the population. Moreover, the group of “The Russian people's union” was created in this provincial town. The teachers of Elets grammar school A.F.Pavlovskiy and I.S.Evsigneev and also the religious teachers Father Joann (Krylov) and Father Vasiliy (Krestovozdvizhenskiy) and others were among its active members. The article reconstructs the historical course of events that took place in the school in 1905-1906. A series of new historical facts is put into scientific circulation (biographic information about the conservative teachers, decisions of the teachers' council of Elets grammar school, the ambiguous position of the parents in the conflict, the description of measures for cancelling the unrest, etc.). Authenticity of these facts is confirmed by the wide use of the documents from the state archives of Lipetsk region, the Central state archives of Moscow.
Фурсов В.Н.. ПРОТЕСТ КРЕСТЬЯН ЦЕНТРАЛЬНО-ЧЕРНОЗЕМНЫХ ГУБЕРНИЙ В ОТВЕТ НА РЕФОРМУ 1861 ГОДА
В статье рассматриваются вопросы крестьянского движения в Центрально-Черноземных губерниях в пореформенный период. Отмена крепостного права вызвала резкое недовольство крестьян условиями реформы, которые не соответствовали их представлениям о подлинной свободе. Данное обстоятельство послужило отправной точкой борьбы крестьянства. Дается характеристика разных этапов крестьянского движения, показаны другие его причины. Особое внимание обращается на формы и методы борьбы и анализируются требования крестьян. При этом подчеркивается: борясь против помещиков и чиновников, они сохраняли веру в царя как защитника их интересов. Установлено, что постепенно в ходе борьбы менялась общая психологическая обстановка в деревне, а от былой крестьянской покорности не оставалось и следа, хотя многие пережитки крепостничества и новые обстоятельства экономической жизни сдерживали рост крестьянского движения. Выступления крестьян отличались поразительным мужеством, стойкостью, упорством, уверенностью в правоте своего дела. Местнаяадминистрация, встречая ожесточенное сопротивление, часто, и во многих случаях повторно, использует военную силу для подавления крестьянских волнений. Но даже в присутствии войск крестьяне старались последовательно отстаивать интересы общества. Наблюдается известная решительность в действиях и желание протестовать совместно. Власти удалось с помощью армии и жестоких репрессий справиться с массовой волной народного недовольства. Сыграла определенную роль поэтапность в реформировании различных категорий крестьянства. Оно оказалось расколотым. В целом, крестьянское движение стало важным фактором жизни пореформенной России. В ходе борьбы на первый план выдвигался вопрос о земле, правда, пока речь в основном шла о возвращении отрезков, налицо ее влияние на политику самодержавия, поспешившего принять ряд мер, облегчавших положение крестьян. Крестьянство становилось более настойчивым в желании добиться подлинного освобождения, менялась его психология.
In article questions of the country movement in Central Chernozem provinces during the post-reform period are considered. Cancellation of serfdom caused sharp discontent of peasants with conditions of reform which did not meet their expectations of original freedom. This circumstance served as a starting point of fight of the peasantry. The characteristic of different stages of the country movement is given, other its reasons are shown. Special attention is paid on forms and methods of fight and requirements of peasants are analyzed. At the same time it is emphasized, fighting against landowners and officials, they kept faith in the tsar as defender of their interests. It is established that gradually during fight the general psychological situation in the village changed, and from former country humility there was no trace left also though many remnants of a serfdom and new circumstances of economic life contained growth of the country movement.
Шапиро Б.Л.. РУССКИЙ КОСТЮМ: МЕЖДУ ЦАРСТВОМ И ИМПЕРИЕЙ
К концу Московского царства русский костюм представлял собой эффектное внешне, причудливое смешение европейских, азиатских и традиционных этнических форм. Ключевым моментом в его развитии стали петровские культурные реформы, призванные превратить Россию в европейскую державу. Итогом преобразований стало распространение на всей территории Российской империи «немецкого» платья - универсального общероссийского костюма, сформированного на основе западноевропейского и полностью ему соответствовавшего. В новой государственной системе такой костюм стал определенным визуальным кодом, указывающим на положение личности в иерархии «Табели о рангах». Нарушители новых порядков наказывались штрафами и ссылкой на каторгу. Побочным эффектом такой жесткой регламентации стало почти полное вытеснение традиционного костюма, складывавшегося на протяжении многих веков, из ареала имперской культуры. В попытке искоренить этническое разнообразие исчезли долгополые многослойные одежды из тяжелых золотных узорчатых тканей, которые часто называют символом допетровской культуры. Означало ли принудительное выведение традиционных форм русского костюма и замена его инокультурными формами смену культурного паттерна в целом? К моменту оформления России как империи сложились две точки зрения: одна часть ее подданных приняла европейский стиль одежды в частности и жизни в целом, другая же полагала, что, изменив традиционному укладу, откажется и от уникальности русского характера. Воссоздание хода костюмных реформ поможет более точно понять их специфику и последствия.
By the end of the Moscow kingdom, the Russian costume was a spectacular composition of European, Asian and traditional ethnic forms. The key moment in its development was Peter's cultural reforms to turn Russia into a European state. The result of the transformation was the extension throughout the Russian Empire of the «German» dress (nemeckoe plat'e) - a universal all-Russian costume, formed on the basis of Western European and fully corresponded to it. In the new state system, the suit became a perfect visual code, indicating the personal position in the hierarchy of «Table of Ranks» (Tabel' o rangakh). Violators of new orders were punished with fines and a reference to hard labor. A side effect of strict regulation was the almost complete replacement of the traditional costume from the imperial culture. After the extirpation of ethnic diversity, long multi-layered garments of heavy gold patterned fabrics was disappeared, which are often called the symbol of pre-Petrine culture. Does the forced removal of traditional forms of Russian costume and the replacement of its cultural forms by a change in the cultural pattern as a whole? When Russia became an empire, there were two points of view: оne part of the people adopted a European style of clothing and life, the other believed that changing the traditional way, they will have refuse the uniqueness of the Russian character. Recreating the process of costume reforms will help to more accurately understand their specifics and consequences.
Крикунов А.Е.. ИДЕАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВО ФИЛОСОФИИ ВСЕЕДИНСТВА: ДО И ПОСЛЕ РЕВОЛЮЦИИ
Статья посвящена рассмотрению проектов идеального или желательного государственного устройства, содержащихся в философском наследии представителей философии всеединства. Намечены общие цели изучения соответствующего комплекса текстов и идей. Представленные теории государственного переустройства являются значимой частью широкой дискуссии о необходимости социальных преобразований, развернувшейся в России в конце XIX - начале XX вв. Интерес представляет изучение соотношения проектов идеального государственного устройства, созданных в рамках русского философского дискурса, с изменением социальной реальности в ходе революционных событий 1917-1918 гг. Специфической задачей является установление взаимосвязи между желаемым или предполагаемым образом будущего, включенным в философскую теорию, и представлениями о роли и месте образования в существовании общества, страны и мира. Если исходить из наиболее характерного для философско-педагогического дискурса предельно широкого понимания образования как становления системы, то обращение к завершенности образа отвечает общему стремлению образования к завершенности и завершимости, хорошо прослеживаемому во всех его теоретических моделях. Проекты идеального и идеализированного общества характеризуют результаты формирования социальных систем в соответствии с оптимальными или приемлемыми образцами. Внимание уделено обзору теоретических построений Вл.С. Соловьева, Л.П. Карсавина и П.А. Флоренского. Их проекты отличает характерное противоречие между совершенством индивидуального образа и подчеркнуто иерархическим характером всеединства, предполагающим несовершенство низших уровней иерархии. Предлагаемые модели государственного устройства отличает наличие религиозно-идеологического основания, концентрация власти у группы лиц или у единоличного лидера, ограничение политической дискуссии. В философско-педагогическом смысле все они демонстрируют необходимость завершения образования и одновременную невозможность окончательным образом преодолеть его.
The paper considers the projects of the ideal or desirable state structure that can be found in the heritage of all-unity philosophers. General purposes for analysis of corresponding complex of texts and ideas are outlined. The author notes that the presented theories of state reorganization are a significant part of a broad debate about the necessity of social transformations, that unfolded in Russia at the end of the XIX - the beginning of the XX centuries. Of interest is the study of the correlation of ideal state projects created within the framework of the Russian philosophic discourse, with the change of social reality in the course of revolutionary events in 1917-1918. A specific task for the author is establishing interconnection between the desired or assumed image of future, included in philosophic theory, and ideas about the role and place of education in existence of the society, country and world. By proceeding from the most essential for philosophic and pedagogical discourse broadest understanding of education as formation of a system, the address to completeness of image meets the general aspiration of education to completeness and possibility of completeness that can be easily found in all of its theoretical models. The projects of the ideal and idealized society characterize the results of social systems formation in accordance with optimal or acceptable samples. Key attention in the paper is paid to the survey of theoretical constructions of V.S. Solovyov, L.P. Karsavin and P.A. Florensky. Their projects are distinguished by the characteristic contradiction between the perfection of the individual image and pointedly hierarchical character of all-unity, assuming imperfection of the lowest levels of the hierarchy. The suggested models of state structure are distinguished by the religious and ideological basis, concentration of power in the hands of a group of people or a single leader, limiting political discussion. In the philosophic and pedagogical sense all of them show the necessity of education completion and simultaneous impossibility to finally overcome it.
Минаков С.Т.. РОССИЙСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ: ОРЕЛ, 1919 ГОД И «РЕВОЛЮЦИОННЫЙ ГЕНЕРАЛ» Н.В. СКОБЛИН
В статье, в контексте революционных событий 1917 г., развернувшихся в провинции и переросших в Гражданскую войну, рассматриваются некоторые аспекты такого явления как «революционная армия» и ее командиры - «революционные генералы». Вопрос этот рассматривается в концептуальном масштабе революции как таковой, в сопоставлении и сравнении в этом плане российской революции с Великой Французской на материале жизнедеятельности одного из генералов Добровольческой армии, командира Корниловского ударного полка, а затем Корниловской дивизии, Н.В. Скоблина. В ходе исследования этого вопроса утверждается, что в ходе революции и Гражданской войны в России Красная Армия и «белые армии», несмотря на их идеологическую разность, имели одну и ту же социально-политическую природу - они выросли из российской революции и являлись разновидностями «революционных армий». Поэтому значительная часть военной элиты российских «революционных армий» может рассматриваться сквозь призму «бонапартизма», по выражению Л.Д. Троцкого, «выросшего из революционной войны». В этом плане белый генерал Скоблин является типичным «бонапартом» периода революции и Гражданской войны в России. В статье обозначены основные вехи биографии и военной деятельности генерала Скоблина. Значительное внимание в статье уделено ключевым моментам важнейшего события Гражданской войны в России Орловско-Кромскому сражении осенью 1919 г. - одному из решающих в судьбе России в этот период. В завершение статьи обозначена деятельность генерала Скоблина в эмигрантский период в составе и руководстве Русского Общевоинского Союза (РОВС), отмечено его активное сотрудничество с ОГПУ-НКВД в качестве одного из резидентов советской разведки, его причастность к похищению советскими агентами руководителя РОВС генерала Е.К. Миллера, а также - к так называемому «делу Тухачевского», породившему репрессии в высшем комсоставе Красной Армии.
In the article, in the context of the revolutionary events of 1917 that unfolded in the provinces and developed into the Civil War, some aspects of such a phenomenon as a "revolutionary army" and its commanders-"revolutionary generals" - are considered. This question is considered in the conceptual scale of the revolution as such, in comparing and comparing in this plan the Russian revolution with the Great French on the material of vital activity of one of the generals of the Volunteer Army, the commander of the Kornilov shock stratum, and then the Kornilov division, N.V. Scobyl. In the course of the study of this issue it is stated that during the revolution and the Civil War in Russia, the Red Army and the "white armies", despite their ideological differences, had the same socio-political nature - they grew out of the Russian revolution and were varieties of "revolutionary Armies ". Therefore, a significant part of the military elite of the Russian "revolutionary armies" can be seen through the prism of "Bonapartism," as L.D. Trotsky, "raised from a revolutionary war." In this regard, the White General Skoblin is a typical "Bonaparte" of the period of the revolution and the Civil War in Russia. The article outlines the main milestones in the biography and military activities of General Skoblin. Much attention is paid to the key moments of the most important event of the Civil War in Russia, the Orlovsko-Krom battle in the fall of 1919 - one of the decisive in the fate of Russia in this period. At the end of the article, General Skoblin's activity in the emigrant period was marked out in the composition and leadership of the Russian Union of Military-Industrialists, his active cooperation with the OGPU-NKVD as one of the residents of Soviet intelligence, his involvement in the kidnapping by the Soviet agents of the head of the ROVS General E.K. Miller, and also to the so-called "Tukhachevsky case," which gave rise to repressions in the highest command of the Red Army.
Николашин В.П.. ТАМБОВСКАЯ ДЕРЕВНЯ В 1917-1918 ГОДАХ: МЕЖДУ РЕФОРМОЙ И ВОССТАНИЕМ
В статье исследуется проблема развития кризисных явлений в тамбовской деревне в 1918 г. Незавершенность аграрных преобразований, их неполнота и частичный учет интересов деревни в начале XX в. привели к тому, что в крестьянской среде накопился радикализм, который смог реализовать свой потенциал в период разрастания общероссийского кризиса. Дефицит земельных ресурсов, отсутствие значительных альтернатив для крестьян приложить свой труд в городе только усиливали негативные социально-экономические процессы. Кризисные явления привели к началу погромов в Козловском уезде Тамбовской губернии в сентябре 1917 г. Они положили начало крестьянской революции в России. Вскоре начался «черный передел» земли.Аграрное движение оказалось также под влиянием программ революционных партий.Социализация земли, которую стала проводить советская власть, не изменила сути внутридеревенских противоречий. В новых реалиях помещики пытались любыми способами выйти из бедственного положения, соглашаясь даже добровольно передать крестьянам часть угодий.Весной 1918 г. внутриобщинные, межволостные конфликты привели к острой кризисной ситуации. Крестьянство борьбой за «землю и волю» добивалось легализации «черного передела», вынудив большевистскую партию принять свои условия. «Основной закон о социализации земли», с одной стороны, решал ряд практических задач в условиях кризиса. С другой стороны, в его положения были заложены условия для крестьянского восстания против советской власти. Наряду с жесткой продовольственной политикой, земельные отношения также стали важной причиной роста антагонизма между деревней и советской властью. Кроме того крестьянство чутко реагировало на злоупотребления власти.
The article examines the problem of development of the crisis phenomena in Tambov village in 1918 the Incompleteness of the agrarian reforms, their incomplete and partial consideration of the interests of the village in the beginning of XX century has led to the fact that peasants had accumulated radicalism, which is able to realize its potential in the period of growth of the Russian crisis. The scarcity of land resources, the lack of significant alternatives for farmers to apply their labor in the city only increased the negative socio-economic processes. The crisis led to the beginning of pogroms in Kozlovsky district, Tambov province in September 1917 They laid the Foundation of the peasant revolution in Russia. Soon began the "redistribution" of land. The agrarian movement was also influenced by the programs of the revolutionary parties. Socialization of land, which was to hold Soviet power, did not change the essence vnutricerepnam contradictions. In the new reality, landlords tried by all means to get out of the plight, even agreeing to voluntarily transfer to the peasants of the land. In the spring of 1918 to internal, mimoletnye conflicts have led to acute crisis situations. Peasants struggle for "land and freedom" sought the legalization of the "black redistribution" and forced the Bolshevik party to accept their terms. "The basic law on the socialisation of the land", on the one hand, solved a number of practical problems in a crisis. On the other hand, its provisions laid the conditions for the peasant uprising against the Soviet power. Along with strong food policies, land tenure was an important reason for the growth of antagonism between the village and the Soviets. Additionally, the peasantry responded to the abuse of power.
Амбарцумян К.Р.. АНГЛИЙСКОЕ ВОЕННОЕ ПРИСУТСТВИЕ В ПРЕДЕЛАХ БОЛЬШОГО КАВКАЗА В 1918-1920 ГОДАХ И ЕГО ИТОГИ
Статья посвящена английской оккупации кавказского региона в 1918-1920-х гг. Поднимаемая автором проблема актуализируется необходимостью изучения процесса вовлечения всего Большого Кавказа в систему международных отношений после революции 1917 г. В связи с ослаблением власти российского центра на национальных окраинах усиливались центробежные силы, которые не могли добиться образования независимых государств без опоры на ведущих игроков мировой политики. Неcмотря на неравнозначность отдельных частей региона в политике держав, Кавказу отводилась стратегически важная роль целиком. Неравнозначность проводимой в регионе политики наглядно проиллюстрирована описаниями Кавказа английским журналистом Карлом Бехгофером. Английское присутствие имело как геополитические, так и коммерческие основания, связанные с нефтяной промышленностью. Заявленная тема раскрывается путем выделения трех аспектов. Первый - позиция британских властей относительно военной интервенции в России. Второй - практическая реализация замыслов центра военной миссией в условиях Большого Кавказа. Третий аспект предполагает изучение оценки современника, журналиста Карла Бехгофера, результатов английского военного присутствия на Кавказе. На основании изученных источников автор делает вывод о разобщенности действий частей английской миссии в пределах Большого Кавказа. Искомые цели не были достигнуты по причине слабой материальной организационной и материальной поддержки центральных английских властей. В заключении статьи сделан вывод о незнании англичанами специфики кавказской жизни, складывающейся из взаимодействия отдельных локальных сообществ. Автор подчеркивает самостоятельность в существовании населения, английской миссии и новообразованных национальных правительств.
The article is devoted to the British occupation of the Caucasian region in the 1918 - 1920s. The problem of the article is actual because of the need to study the process of involving Greater Caucasus in the system of international relations after the Russian revolution of 1917. Due to the weakening of the Russian center power on the national periphery centrifugal forces prevailed. They could not achieve the formation of independent states without sanction of global players. Despite inequivalence of certain parts of Caucasus in the policy of the states, the region got a strategically important role entirely. Example descriptions of British journalist Carl Bechhofer showed the unevenness of the Britain policy in different parts of Caucasus. The British intervention had both geopolitical and commercial goals, the second associated with the oil industry. Topic of the article is considered by highlighting three aspects. The first is the positions of the British authorities on military intervention in Russia. The second is the practical implementation this plans by the military in the conditions of the Greater Caucasus. The third aspect is studying the point of view of journalist Carl Bechhofer, which could see the results of the English military presence in the Caucasus during his travel. Based on the sources studied, the author draws a conclusion that within the Greater Caucasus different parts of the British mission acted in isolation. The goals of British central authorities were not achieved because of the weak material organizational and material support to mission on Caucasus. The final word of the article concludes that the British didn’t know the specifics of the Caucasian life. The author emphasizes the self-dependence in the existence of the Caucasian population, the British mission and the newly formed national governments.
Филоненко Н.В.. ПЛАНЫ ВЕНГРИИ ПО УЧАСТИЮ В «БЛИЦКРИГЕ» ФАШИСТСКОЙ ГЕРМАНИИ ПРОТИВ СССР
В статье анализируется соответствие планов ведения молниеносной войны фашистской Германией против СССР реальному военному потенциалу как агрессора, так и Красной Армии. Автор доказывает, что имевшиеся в распоряжении сухопутных сил Германии сведения не позволили объективно оценить мощь РККА, и поэтому Гитлер, развязав против Советского Союза войну на уничтожение, вынужден был использовать вооруженные силы своих сателлитов, в том числе Венгрии. Немецкое военное командование привлекло Венгрию к борьбе против Советского Союза как в военном, так и во внешнеполитическом отношениях. В военном отношении немецкое правительствонастаивало, чтобы Венгрия мобилизовала силы для использования их как на фронте, так и в качестве оккупационных войск . Но венгерское руководство само активно лоббировало участие венгерских вооруженных сил в войне против СССР, надеясь за это получить территориальные приобретения, в частности Восточную Галицию. Для Венгрии участие в войне против СССР обернулось самым сокрушительным поражением за всю тысячелетнюю историю этого государства. В 1945 году каждый десятый венгр мужского пола имел статус военнопленного в СССР. На советско-германском фронте всего погибло и пропало без вести 350 тысяч венгерских солдат и офицеров. Этот урок истории актуален и сегодня, несмотря на то, что в 1999 году Венгрия стала членом НАТО.
In the article correspondence of the plans concerning the Fascist Germany Blitzcrieg against the USSR to the real military potential both of the aggressor and the Red Army is analysed. The author proves that the information available to the German ground forces did not allow an objective assessment of the strength of the Red Army, and therefore Hitler, having unleashed a war on destruction against the Soviet Union, was forced to use the armed forces of his satellites, including Hungary. The German military command attracted Hungary to the struggle against the Soviet Union in both military and foreign policy relations. Militarily, the German government intended that Hungary mobilize forces to use them both at the front and as occupation forces. But the Hungarian leadership itself actively lobbied the participation of the Hungarian armed forces in the war against the USSR, hoping for this to receive territorial acquisitions, particularly Eastern Galicia. For Hungary, participation in the war against the USSR turned out to be the most devastating defeat for the whole thousand-year history of this state. In 1945, every tenth Hungarian male had the status of a prisoner of war in the USSR. On the Soviet-German front, 350,000 Hungarian soldiers and officers were killed and lost. This lesson in history is urgent nowadays in spite of the fact that in 1999 Hungary got the membership in NATO.