Журнал «История: факты и символы»
Аннотации статей.
Кирсанов Р. С., Камардин И. Н.. СОЦИОКУЛЬТУРНЫЙ ОБЛИК РАБОЧИХ СРЕДНЕВОЛЖСКОГО КРАЯ В 1928-1937 гг
Статья посвящена социокультурной сфере рабочих в годы существования на карте СССР Средневолжского края. Рабочий класс региона в основном был сформирован выходцами из деревни и непролетарских слоев города. Данное обстоятельство и деятельность профсоюзов и партии наложили определенный отпечаток на социокультурную среду рабочих региона. Основываясь на широком фактическом материале, авторы дают характеристику условиям труда рабочих, их уровню образования, медицинскому обслуживанию, жилищно-бытовой стороне жизни. Также не обойдены стороной вопросы производственной дисциплины и негативных явлений в среде рабочих региона. Рассмотрев историографию, авторы приходят к выводу, что вопрос социокультурного облика рабочих именно Средневолжского региона комплексно до сих пор не изучен. Поэтому данная тема требует дальнейшего изучения. Этим и обусловлена актуальность данной статьи. Целью работы авторы ставят изучение социокультурного облика рабочих промышленных предприятий Средневолжского края в 1928-1937 гг. Научная новизна статьи заключается во введении в научный оборот целого ряда архивных источников и в авторской попытке комплексного изучения вопроса социокультурного облика рабочих Средневолжского края в указанный период. Обоснованность результатов исследования обеспечивается введением в научный оборот целого ряда новых исторических источников. На основе анализа и синтеза комплекса исторических источников и исследований были сделаны выводы по социокультурному облику рабочих региона в изучаемый период, который складывался из материального положения, условий труда, медицинского обслуживания, образовательного уровня, жилищно-бытовых условий и досуговой сферы.
The article is devoted to the sociocultural sphere of workers during the years of its existence on the USSR map of the Middle Volga Region. The working class of the region was mainly formed by people from the countryside and non-proletarian layers of the city. This circumstance and the activity of trade unions and parties left a definite imprint on the sociocultural environment of the workers of the region. Based on a wide range of factual material, the authors characterizes the working conditions of workers, their level of education, medical care, and the housing side of life. Also, questions of production discipline and negative phenomena among workers in the region are not left behind. Having examined historiography, the authors comes to the conclusion that the question of the sociocultural appearance of workers in the Middle Volga region is still not comprehensively studied. Therefore, this topic requires further study. This determines the relevance of this article. The aim of the work is to study the sociocultural image of workers in industrial enterprises of the Middle Volga Region in 1928-1937. The scientific novelty of the article is the introduction into the scientific circulation of a number of archival sources and the author’s attempt to comprehensively study the issue of the sociocultural appearance of workers in the Middle Volga Region during the specified period. The validity of the research results is provided by the introduction into the scientific circulation of a number of new historical sources. Based on the analysis and synthesis of a complex of historical sources and studies, conclusions were drawn on the sociocultural appearance of workers in the region in the study period, which consisted of material conditions, working conditions, medical care, educational level, living conditions and leisure sphere.
Филина Ю. С.. СОЦИОКУЛЬТУРНАЯ АДАПТАЦИЯ ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ НА О. КАПРИ В 1905-1914 гг
Социокультурная адаптация мигрантов является многогранной исторической темой, в нее включено множество аспектов: от статистических показателей до эмоциональных аспектов адаптации. Актуальность изучения адаптации художественной интеллигенции связана с необходимостью всестороннего анализа данного явления. В данной статье на основании как ранее не введенных в научный оборот, так и опубликованных личных источников - мемуаров и переписки - исследован потенциал и процесс адаптации «русской колонии» на о. Капри в 1905-1914 гг. Период между Первой русской революцией 1905 г. и началом Первой мировой войны стал вехой в модерном сознании представителей российской художественной интеллигенции, они тяжело переживали чувство необходимости обновления, которое не могли реализовать. Неудача первой революции вынудила многих покинуть Россию, другие же это делали по собственному желанию. Внимание в статье сосредоточено на личном восприятии представителей художественной интеллигенции их положения временных мигрантов, процессе выстраивания взаимодействия внутри достаточно многочисленного эмигрантского сообщества и с местным населением. Методологическая база связана с биографическим подходом в исторических исследованиях, а также с некоторыми элементами новой культурной истории. Адаптационная стратегия временных мигрантов была направлена вовнутрь сообщества: основной целью стало объединение российской эмиграции, создание и поддержание культурного поля в условиях отрыва от России. Несмотря на сильные разграничения внутри сообщества, выстраиваемые самими мигрантами, в основном по идеологическим границам, впоследствии период пребывания на о. Капри стал особым ностальгическим пунктом в воспоминаниях представителей художественной интеллигенции и политических активистов.
The sociocultural adaptation of migrants is a multifaceted historical theme, which includes many aspects from statistical indicators to the emotional aspects of adaptation. The relevance of reserching the adaptation of artistic intelligentsia is associated with the need of comprehensive analysis of this phenomenon. The article deals with the potential and the process of adaptation of the “Russian colony” on Capri in 1905-1914. The research is based on unpublished and published personal materials - memoirs and correspondence. The period between the Russian Revolution of 1905 and the beginning of the First World War was a stage in the modern consciousness of the Russian artistic intelligentsia, who felt the urgent need for renewal, but could not put it into life. The failure of the first revolution forced many of them to leave Russia, while others did it of their own free will. The article is focused on the personal perception of the artistic intelligentsia to their position as temporary migrants, the process of building interaction within a fairly large emigrant community and with the local population. The methodological base is associated with a biographical approach in historical researchers and some elements of the new cultural history. The adaptation strategy of temporary migrants was directed inside the community: the main goal was the unification of Russian emigration, the creation and maintenance of a cultural field in conditions of separation from Russia. Despite the strong demarcations within the community, maintained by the migrants themselves, mainly along ideological boundaries, subsequently the period of stay on Capri has become a special nostalgic point in the memoirs of representatives of the artistic intelligentsia and political activists.
Шапиро Б. Л.. ШАШЕЧНАЯ РУБКА В МИХАЙЛОВСКОМ МАНЕЖЕ ВЕСНОЙ 1900 г. («LEMON CUTTING»)
На рубеже XIX-XX вв. в поисках средств совершенствования конницы конный спорт и конные игры стали основой ее подготовки. После успешной реформы холодного оружия 1881 г. шашечная рубка становится одним из популярнейших в войсках видов состязаний и неотъемлемой частью русского воинского искусства. Исследование основано на изучении массива военно-административной и военно-уставной документации, мемуарной и военно-исторической литературы. В работе использовались также фотокинодокументы из ГАРФ и ЦГАКФФД. Методологической основой исследования выступил комплекс методов: идеографический метод, согласно которому познание начинается с описания и историко-генетический метод, в основе которого лежит последовательное раскрытие изменений изучаемой реальности. Структура работы сформирована по проблемно-хронологическому принципу изложения. В научный оборот вводятся архивные материалы, позволяющие детально представить специфику конных состязаний рубежа XIX-XX вв. и место шашечной рубки в них. Полученный результат позволяет сделать выводы о том, что горячее и искреннее увлечение шашечной рубкой, появившееся в русской армии в последней трети XIX в., к рубежу XIX-XX столетий органично вошло в повседневность русской конницы на правах еще одной ее национальной черты. В качестве приложения впервые публикуется программа конных состязаний, проводившихся в феврале-апреле 1900 г. в Михайловском манеже Комитетом «Общества поощрения полевых достоинств охотничьих собак и всех видов охоты» (из личного фонда великой княгини Марии Павловны в ГАРФ).
At the turn of the XIX-XX centuries, in search of means of improving the cavalry, equestrian sports and equestrian games became the basis for its preparation. After the successful reform of the cold weapons in 1881, the Shashka's (Cossack sabre) cutting became one of the most popular types of competitions in the troops and integral part of the Russian military art. The research based on the study of an array of military administrative and military statutory documentation, memoir and military historical literature. Photographic documents from the State Archives of the Russian Federation (SARF) and the Central State Archive of Film and Photo Documents of St. Petersburg were also use in the research. The research methodology is a combination of methods: ideographic method, according to which cognition begins with a description, and genetic method, which based on the consistent disclosure of changes in the studied reality. The structure of the paper formed by the problem and chronological principle of presentation. In the scientific turnover are introduced archival materials that allow present in detail the specifics of equestrian competitions of the turn of the XIX-XX centuries and the role of the Shashka's cutting in them. The received result allows us to draw conclusions that the hot and sincere passion for Shashka's cutting, which appeared in the Russian army in the last third of the XIX century, by the turn of the XIX-XX centuries, organically entered into the daily life of the Russian cavalry on the rights of another national feature. The program of equestrian competitions held in February-April 1900 in the Mikhailovsky arena by the Committee of the Society for the Promotion of Field Dignity of Hunting Dogs and All Types of Hunting (from the personal fund of Grand Duchess Maria Pavlovna in the SARF) published for the first time.
Гайденко П. И.. КРУШЕНИЕ МЕЧТЫ О ВЛАДИМИРСКОЙ МИТРОПОЛИИ (О ПРИЧИНАХ ЦЕРКОВНО-ПОЛИТИЧЕСКОЙ НЕУДАЧИ АНДРЕЯ БОГОЛЮБСКОГО)
Вторая половина XII в. в истории русского христианства ознаменовалась важным событием, имевшим большое значение для развития древнерусского государства. Андреем Юрьевичем Боголюбским была предпринята попытка создать в своих владениях собственную митрополию с центром во Владимире-на-Клязьме. Отмеченное событие может рассматриваться в контексте процессов, связанных с избранием в 1147 г. в Киеве на митрополию Климента Смолятича. Рост политической самостоятельности отдельных княжеских ветвей и отдельных земель нашел выражение в процессах политической автономизации. Судя по всему, Андрей не ставил перед собой цель отделиться от Константинополя. Его решение учредить во Владимире митрополию, скорее всего, было вызвано желанием князя заявить о своей независимости от Киева. Несмотря на все предпринятые усилия, проект Андрея Боголюбского потерпел неудачу. Патриарх отказал князю в поддержке, а византийский император даже не ответил на просьбу князя. Вскоре в Киеве был жестоко казнен Владимирский епископ Феодор. В то время, как политические мотивы Андрея подвергались исследованию, церковная сторона вопроса недостаточно освещена в научной литературе. Между тем, нормы церковного права вполне ясно регламентируют условия и порядок учреждения митрополий. Таким правом обладали патриарх и император. С формальной точки зрения, Андрей имел права на создание собственной митрополии. Однако князь получил отказ. Мотивы этого отказа не вполне ясны. В представленной статье предпринята попытка рассмотреть претензии Андрея Боголюбского в контексте норм церковного права.
The second half of the XII century in the history of Russian Christianity was marked by an important event that was of great importance for the development of the ancient Russian state. Andrei Yuryevich Bogolyubsky made an attempt to create his own metropolis in his possessions with a center in Vladimir-on-Klyazma. The noted event can be considered in the context of the processes associated with the election in 1147 in Kiev to the Metropolitanate of Clement Smolyatich. The growth of political independence of individual princely branches and individual lands found expression in the processes of political autonomy. Apparently, Andrew did not set himself the goal of separating from Constantinople. His decision to establish a metropolitanate in Vladimir most likely was caused by the prince’s desire to declare his independence from Kiev. Despite all the efforts made, the project of Andrei Bogolyubsky failed. The patriarch refused to support the prince, and the Byzantine emperor did not even answer the prince's request. Soon in Kiev, Vladimir Bishop Theodore was brutally executed. While Andrei’s political motives were investigated, the church side of the issue is not adequately covered in the scientific literature. Meanwhile, the norms of church law quite clearly regulate the conditions and procedure for the establishment of metropolises. This right belonged to the patriarch and emperor. From a formal point of view, Andrei had the right to create his own metropolis. However, the prince was refused. The motives for this failure are not entirely clear. The article presents an attempt to consider the claims of Andrei Bogolyubsky in the context of church law.
Федюнин И. В.. МАТЕРИАЛЫ ЭПОХИ МЕЗОЛИТА ИЗ СОБРАНИЯ ЛИПЕЦКОГО ОБЛАСТНОГО КРАЕВЕДЧЕСКОГО МУЗЕЯ
Памятники эпохи мезолита на территории лесостепного Подонья изучены в наименьшей степени в сравнении с другими эпохами. Материалы Липецкого Придонья характеризуются при этом небольшим количеством культуроопределяющих типов находок. Несмотря на систематическое пополнение базы данных источников, проведение комплексных естественнонаучных исследований в последние годы, введение в научный оборот архивных материалов и музейных коллекций, несомненно, остается актуальным и сейчас. Статья посвящена публикации результатов технико-типологического анализа материалов эпохи мезолита из собрания Липецкого областного краеведческого музея - сборов, осуществленных в разное время В. П. Левенком и А. Ю. Клоковым. Анализируемая коллекция стоянки Сселки представлена неполным типологическим рядом орудий и заготовок, в составе которых выделяются находки, относящиеся как к раннему, так и к позднему периодам среднего каменного века. Вопрос о культурно-хронологическом статусе индустрии упирается в решение проблемы ее гомогенности. Высокие трапеции из мелового кремня, нож с обушком, характерны для раннемезолитической зимовниковской культуры, северо-восточная граница которой, по уточненным данным, простирается до центральной части междуречья Дона и Волги. Другая, микролитическая, часть индустрии, описанным выше находкам не соответствует, скорее, относясь к более поздним периодам мезолита. Другие памятники (п. 480, Зимник) не содержат находок, которые позволили бы дать однозначную культурно-хронологическую атрибуцию коллекций. Несмотря на существенную ограниченность источника информационными возможностями подъемного материала, его изучение имеет большое значение для реконструкции историко-культурного процесса в эпоху мезолита и сопредельных периодов каменного века.
Sites of the Mesolithic in the forest-steppe Don region are studied to the least extent in comparison with other eras. At the same time, the materials of the Lipetsk Don River basin are characterized by a small number of culture-determining types of finds. Despite the systematic replenishment of the database of sources, the implementation of complex natural science research in recent years, the introduction into the scientific circulation of archival materials and museum collections, undoubtedly, remains relevant now. The paper is devoted to the publication of the results of a technical and typological analysis of materials of the Mesolithic from the collection of the Lipetsk Regional Museum of local history - collections carried out at different times by V.P. Levenok and A.Yu. Klokov. The analyzed collection of the Sselki site is represented by an incomplete typological series of tools and blanks, which include finds related to both the early and late periods of the Middle Stone Age. The question of the cultural-chronological status of an industry rests on solving the problem of its homogeneity. High trapezoid from the Cretaceous flint, a knife with a butt, are characteristic of the early Mesolithic Zimovnikovsky culture, the northeastern border of which, according to updated data, extends to the central part of the Don and Volga interfluve. Another, microlithic, part of the industry does not correspond to the findings described above, rather, referring to later Mesolithic periods. Other sites (n. 480, Zimnik) do not contain finds that would allow an unambiguous cultural and chronological attribution of the collections. Despite the significant limited source of informational capabilities of lifting material, its study is of great importance for the reconstruction of the historical and cultural process in the Mesolithic.
Глазьев В. Н.. «СТРЕЛЕЦКИЕ ГОЛОВЫ» В ГОРОДАХ ЮЖНОГО ПОГРАНИЧЬЯ В XVII в
Стрельцы составляли одну из социальных групп служилого населения России в XVII в. В южном пограничье они размещались в городах-крепостях. Должностные лица, управлявшие стрельцами, недостаточно известны исследователям. Командовали стрельцами стрелецкие головы, назначенные в московских приказах. Головы осуществляли руководство стрельцами в ходе обороны крепости, распределяли служебные поручения, отвечали за выполнение стрелецких повинностей, решали судебные дела стрельцов. При назначении головой учитывались служебные заслуги: ранения, пребывание в плену, гибель в боях близких родственников. Назначение стрелецким головой рассматривалось как награда дворянину или сыну боярскому. Пребывание на этом посту позволяло улучшить материальное положение служилого человека. При определении срока пребывания стрелецким головой московские приказы учитывали мнение самих стрельцов отраженное в их коллективных петициях. Главными качествами головы стрельцы считали, наряду с выполнением правительственных поручений, отсутствие притеснений в отношении подчиненных. Несмотря на то, что острота военной опасности для городов южного пограничья в XVII в. менялась, роль стрелецких голов в структуре управления оставалась неимзенной. До середины столетия Черноземье подвергалось прямым нападениям со стороны Речи Посполитой, крымских и ногайских татар. В годы русско-польской войны 1654-1667 гг., русско-турецкой войны 1673-1681 гг., Крымских и Азовских походов города Белгородского полка находились в ближнем тылу, хотя опасность вражеских нападений для них сохранялась. В этой связи изменялся характер службы стрелецких голов. В первой половине XVII в. головы могли командовать служилыми людьми в боях с неприятелем. Во второй половине столетия служба стрелецких голов приобретала более мирный характер.
Musketeers (or strelets) constituted one of the social groups in servicemen population in Russia in the 17th century. In the southern borderland, they were located in fortified cities. The officials who ran the musketeers are not well known to the researchers. Strelets were commanded by heads appointed from Moscow. The heads supervised the musketeers during the defense of the fortress, distributed official assignments, and were responsible for the implementation of various tasks. When appointing the head, service merits were considered: wounds, captivity, close relatives’ death in the battles. The appointment was seen as a reward for a nobleman. Staying at this role allowed them to improve their material situation. The opinion of the musketeers influenced the commander’s length of stay in the position. One of the main qualities of the strelets’ heads was peaceful relations with subordinates. Despite the fact that military danger for the cities of the southern borderland in the 17th century changed, the role of the musketeer heads in the governance structure remained the same. Until the middle of the century, the Black-earth region was directly attacked by the Polish, Lithuanians, Crimean and Nogai Tatars. During the Russian-Polish War, the Russian-Turkish War, the Crimean and Azov campaigns, the cities of the Belgorod Regiment were in the rear. In this regard, the nature of the musketeer commanders’ service was changing. In the first half of the 17th century, heads could command servicemen in battles with the enemy. In the second half of the century, their service acquired more peaceful traits.
Дудина О. В.. Размещение Служилых людей городовой службы в Белгородском разряде в 1697 г
Служилые люди составляли значительную часть населения образованного в 1658 г. Белгородского разряда. Включенные в состав Белгородского полка начальные люди, сотенная служба, рейтары, драгуны, солдаты участвовали в военных походах и несли полковую службу. В отличие от них, служилые люди городовой службы выполняли ратные обязанности в пределах своих уездов. Изменение характера службы на полковую или городовую происходило в ходе разборов служилых людей. В статье использованы материалы разбора Белгородского полка 1697 г. Рассмотрены численность и размещение по уездам детей боярских городовой службы, стрельцов, городовых казаков, пушкарей и иных категорий служилых людей. Выявлены факты привлечения родственников для материального обеспечения служилых людей. Сделан вывод о росте численности служилых людей Белгородского полка к концу XVII в. Автор считает, что количество служилых людей полковой службы Белгородского полка определялось возможностями государственного содержания, а также состоянием личных хозяйств самих служилых людей. Правительство для обеспечения боеспособности полка прибегало к различным методам. Помимо налоговых сборов с населения, использовались таможенные и кабацкие доходы. Для укрепления личных хозяйств служилых людей их родственники официально записывались за ними «на пашню». Возникла новая социальная категория людей - «прокормщики». Менее затратной для служилых людей являлась городовая служба. В целом, к концу XVII в. численность служилого населения полковой и городовой службы Белгородского полка выросла. Резервом для пополнения Белгородского полка и гарнизонов городов являлись родственники служилых людей.
Service people made up a significant part of the population of the Belgorod rank. It was created in 1658. The servicemen included in the Belgorod regiment participated in military campaigns and carried out regimental service. In contrast to them, servicemen of the city service performed military duties within their counties. The change in the nature of service to regimental or city occurred during the inspections of service people. The article used the materials of Belgorod regiment inspection of 1697. The number and placement within the land districts for musketeers, city cossacks, cannoniers and other categories of service people are considered. The facts of attracting relatives for the material support of service people are revealed. The conclusion is made about the increase in the number of servants of the Belgorod regiment. The author comes to the conclusion that the number of servicemen of the regimental service of the Belgorod regiment was determined by the possibilities of state maintenance. The government resorted to various methods to ensure the combat effectiveness of the regiment. In addition to general taxation, special customs and tavern revenues were used. To strengthen the personal households of the servants, their relatives officially signed up for them “on arable land”. A new social category of people called “fed people” arose. The city service was less expensive for the service people. In general, by the end of the 17th century, the number of servants in the regimental and city services of the Belgorod regiment had grown. The reserve for replenishing the Belgorod regiment and the garrisons of the cities was the relatives of the service people.
Рощупкин А. Ю.. ХОЗЯЙСТВЕННО-БЫТОВЫЕ АСПЕКТЫ ЖИЗНИ СЛУЖИЛЫХ ЛЮДЕЙ «ПО ПРИБОРУ» ЮГА МОСКОВСКОГО ГОСУДАРСТВА В КОНЦЕ XVI В. (ПО МАТЕРИАЛАМ ЕЛЬЦА И УЕЗДА)
История освоения и развития южнорусского региона Московского государства конца XVI в. - первой половины XVII вв. привлекает к себе внимание множества исследователей, поскольку позволяет реконструировать такие вопросы, как строительство крепостей, формирование служилых групп, организация сторожевой и станичной службы против набегов крымских татар и черкассов, а также хозяйственно-бытовые и социальные аспекты жизни русского общества. Среди возводившихся на границах южнорусского порубежья крепостей можно выделить город Елец, построенный в конце XVI в. и ставший на многие годы активным участником хозяйственной и военной жизни региона. По истории города сохранился уникальный комплекс документов, раскрывающий различные аспекты строительства и функционирования крепости. В связи с этим, статья посвящена рассмотрению особенностей повседневной жизни елецких «новоприборных» служилых людей, составлявших большую часть нового гарнизона. Важную страницу в истории развития служилых людей «по прибору» занимало их привлечение к возведению укреплений и строительству острога. Достаточно информативными являются челобитные и грамоты служилых людей и помещиков, раскрывающие многочисленные тяжбы и споры между ними. Эти документы позволяют проследить истоки хозяйственного уклада первых защитников города, которые своими корнями уходили в крестьянскую среду. В них можно рассмотреть такие составляющие, как животноводство, выращивание зерновых культур и их обмолот, а также сохранение за собой вещей личного пользования и бытового назначения. Ярко раскрывается жизнь служилых людей через призму бытовых картин, поскольку это позволяет характеризовать внутренние взаимоотношения, как между отдельными индивидами, так и между служилыми группами.
The history of the colonisation and development of the South region of the Moscow State in the late 16th century - the first half of the 17th century attracts the attention of many researchers, as it allows to reconstruct such issues as the construction of fortresses, the formation of servicemen groups, the organization of guard service against the raids of Crimean Tatars and Cherkasses, as well as the economic and social aspects of the life of Russian society. Among the fortresses built on the borders of South Russia the city of Elets can be distinguished, built at the end of the 16 th century and became for many years an active participant in the economic and military life of the region. A unique set of documents on the history of the sity has been preserved. It reveals various aspects of the construction and functioning of the fortress. In this regard, the article is devoted to the consideration of the peculiarities of the daily life of the Elets " newly recruited" servicemen people, who made up most of the new garrison. An important page in the history of the development of servicemen people was their involvement in the construction of fortifications and the construction of burg. The documents allow to trace the origins of the economic order of the first defenders of the city, who had peasant origin. They can address such components as cattle breeding, the cultivation of cereals, as well as the preservation of personal and household items. The life of servicemen people is clearly revealed through the lens of household depictions, as it allows to characterize internal relations, both between individuals and between servicemen groups.
Ляпин Д. А., Афанасьева И. Н., Коршикова Е. А.. НЕКОТОРЫЕ ФОРМЫ ОРГАНИЗАЦИИ ПРОСТРАНСТВА ПОВСЕДНЕВНОСТИ НАСЕЛЕНИЯ КРЕПОСТЕЙ-ГОРОДОВ ЦЕНТРАЛЬНО-ЧЕРНОЗЕМНОГО РЕГИОНА РОССИИ В XVII - ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XVIII ВВ
Авторы статьи ставят своей целью показать особенности поведения населения крепостей-городов Центрально-Черноземного региона в XVII - первой половине XVIII вв. в контексте изучения форм организации пространства повседневности. Работа носит обобщающий характер и подводит итог предыдущим исследованиям в этой области. В течение нескольких лет исследовательской группой был собран и проанализирован большой материал, в котором нашли отражение формы поведения служилых и посадских людей Юга России в XVII в., а также некоторые особенности повседневной жизни горожан в первой половине XVIII в. В итоге, в статье показано, как менялись особенности организации пространства бытовой стороны жизни людей на протяжении полутора столетий. Авторы отмечают, что в начальный период истории региона служилое население представляло собой замкнутое военное сообщество, сплоченное различными формами социальной организации. Со временем господствовавшая здесь военная повседневность наполнялась, сменялась новыми реалиями времени: люди были больше заняты торгово-ремесленными заботами и внутренней конкуренцией, развивался рынок, росло значение хозяйства и промыслов, менялся сам характер организации жизни. Процесс урбанизации, связанный с постепенным превращением служилых людей в мирных торговцев и ремесленников, закономерно влиял на поведение человека, его нормы и ценностные ориентиры. В XVIII в. население города было уже крайне разобщенным, здесь все подчинялось стремлению к материальному достатку, значительно усилилось имущественное неравенство, начали образовываться сословные границы.
The authors of the article aim to show the behavior of the population of fortresses-cities of the Central Black Earth Region in the XVII - the first half of the XVIII centuries. The work is written in the context of studying forms of organizing the space of everyday life. The article summarizes the great practical work with archival documents. A significant part of the sources used is related to the work of local authorities. A large amount of material was collected and analyzed by the research team, which reflected the behaviors of the servants and «posad» people of the South of Russia in the 17th century, as well as some features of the everyday life of citizens in the first half of the 18th century. The article shows how the features of organizing the daily living space of the region’s inhabitants over a century and a half had changed. First, it should be noted that the early period of history of the service population was a closed military community. These steppe soldiers were rallied by various forms of social organization. Over time, the main military daily life changed. People became traders and artisans, engaged in crafts. Now they were not as united as before. The process of urbanization, associated with the gradual transformation of civil servants into peaceful merchants and artisans, naturally influenced human behavior, its norms and value guidelines. In the XVIII century, the population of the town was very fragmented, everything was subordinated to the desire for material prosperity, income inequality intensified, estates began to form.
Дронов И. Е., Шерстюк М. В.. КИШИНЕВСКИЙ ПОГРОМ 1903 Г. И «ТЕОРИЯ ЗАГОВОРА» (ПО ДОКУМЕНТАМ ИЗ АРХИВА В. К. ПЛЕВЕ)
Данная статья посвящена исследованию причин Кишиневского погрома 1903 года через призму «теории заговора». Впервые «теория заговора» в качестве объяснения еврейских погромов была официально сформулирована императором Александром III весной 1881 г. Речь тогда шла о заговоре «анархистов», предполагаемых тайных происках подпольной партии «Народная воля», которая с помощью еврейских погромов пыталась разжечь революционную гражданскую войну в России. Однако дальнейшие расследования не нашли подтверждения этой версии. Вновь «теория заговора» завладела общественным вниманием после Кишиневского погрома 1903 года. Но на этот раз в рамках этой теории произошла существенная инверсия: теперь уже царский режим подозревался в организации еврейского погрома с целью подавления революционного движения. Роль вдохновителя и подстрекателя в натравливании погромщиков на евреев приписывалась общественным мнением издателю антисемитских газет «Бессарабец» и «Знамя» П. А. Крушевану, а руководителя «заговора» - министру внутренних дел В. К. Плеве. Эта картина событий надолго закрепилась в отечественной историографии. И хотя новейшие исследования российских и зарубежных историков не находят фактических подтверждений теории умышленного заговора с целью произведения погрома в Кишиневе в 1903 г., ее инерция велика. В данной статье подвергается критическому рассмотрению аргументация сторонников «теории заговора» и вводятся в оборот новые источники из архива В. К. Плеве, позволяющие более точно установить ход событий и выяснить побуждения, цели и образ действий главных их участников из лагеря охранителей царского режима.
This article is devoted to the study of the reasons for Kishinev pogrom of 1903 through the prism of "conspiracy theory". In the spring of 1881, Emperor Alexander III officially formulated the “conspiracy theory” as an explanation for the Jewish pogroms for the first time. It was then about the conspiracy of "anarchists", the alleged secret intrigues of the underground party "Narodnaya Volya", which with the help of Jewish pogroms tried to ignite a revolutionary civil war in Russia. However, further investigations have not found confirmation of this version. Again, the "conspiracy theory" captured public attention after the Chisinau pogrom of 1903. But this time there was a significant inversion within the framework of this theory: now the tsarist regime was suspected of organizing a Jewish pogrom in order to suppress the revolutionary movement. Public opinion attributed the role of the inspirer and instigator in inciting the pogromists on Jews to the publisher of the anti-Semitic Newspapers "Bessarabets" and " Znamya" P. A. Krushevan, and the head of the "conspiracy" - to the Minister of internal Affairs V. K. Pleve. This picture of events was fixed in Russian historiography for a long time. Its inertia is great although the latest research of Russian and foreign historians do not find actual evidence of the theory of deliberate conspiracy to commit a pogrom in Chisinau in 1903. This article critically examines the arguments of the supporters of the "conspiracy theory" and introduces new sources from the archives of V. K. Plehve, allowing to more accurately determine the course of events and to find out the motives, goals and actions of their main participants from the camp of the guards of the tsarist regime.
Иванов М. А.. СОВРЕМЕННЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ О КУПЕЧЕСТВЕ РОССИЙСКИХ РЕГИОНОВ XVIII - НАЧАЛА XX ВЕКА
Статья посвящена анализу современного состояния исследований по истории российского купечества конца XVIII - начала XX века. Рассматриваются диссертации по истории купечества разных российских регионов. Делается вывод о том, что вопрос о социальной природе русского купечества продолжает оставаться дискуссионным. Одни ученые характеризуют купечество как сословие, другие - как часть (высшую страту) сословия, третьи - вообще отказывают ему вправе именоваться таковым, считая купцов искусственно выделенной государством привилегированной частью буржуазии. В историографии пока отсутствует однозначный ответ на этот вопрос, а среди историков нет единства в оценке социальной природы русского купечества. Например, для Б. Н. Миронова купечество - это высшая страта единого городского сословия, представлявшего собой новую ипостась посадской общины. Историки, работающие в указанном русле, делают объектом исследования городские сословия как единую социальную общность. В качестве примера укажем на диссертации В. П. Клюевой и К. А. Анкушевой. Их авторы согласны с Б. Н. Мироновым в том, что результатом трансформации посадской общины стало создание на ее основе будущих городских сословий. Однако значительная часть историков, в отличие от Б. Н. Миронова, считает купечество не сословной стратой, а самостоятельным сословием. Таким образом, вопрос о социальной природе русского купечества продолжает оставаться дискуссионным. Цель данной статьи - выявить актуальные проблемы отечественной историографии по вопросу генезиса русского купечества. Приблизиться к его решению позволяет введение в научный оборот новых массовых источников в диссертациях и монографиях о купечестве отдельных российских регионов.
The article is devoted to the analysis of the current state of research on the history of the Russian merchants of the late XVIII - early XX centuries. The dissertations on the history of the merchants of different Russian regions are considered. It is concluded that the question of the social nature of the Russian merchants continues to be debatable. Some scholars characterize the merchants as an estate, others as part of the (highest stratum) of the estate, still others refuse it the right to be called such, considering merchants to be an artificially isolated state as a privileged part of the bourgeoisie. In historiography, there is still no definite answer to this question, and among historians there is no unity in assessing the social nature of the Russian merchants. For example, for B. N. Mironov merchants is the highest stratum of a single urban estate, representing a new hypostasis of the posad community. Historians working in this direction make urban estates an object of study as a single social community. As an example, we point to theses of V. P. Klyueva and K. A. Ankusheva. Their authors agree with B. N. Mironov that the result of the transformation of the posad community was the creation on its basis future urban estates. However, a significant part of historians, unlike B. N. Mironov, considers the merchants not an estate stratum, but an independent estate. Thus, the question of the social nature of the Russian merchants continues to be debatable. The purpose of this article is to identify the current problems of Russian historiography on the genesis of Russian merchants. An approach to its solution allows the introduction into the scientific circulation of new mass sources in dissertations and monographs on the merchants of individual Russian regions.
Koschelnyak K.. BATTLE OF GEMAUERTHOF ON 26 JULY 1705
The Great Northern War was an event that changed not only the Commonwealth but also the Central European states, among others Russia. This war has brought many tactical and strategic changes that can be observed in battlefields and during the campaign. It is, therefore, appropriate to call up the battle relations that took place during the Great Northern War. Such a battle is a clash between the Swedish troops led by Adam Ludwig Lewenhaupt and the Russian troops led by Boris Petrovich Sheremetev, played at Gemauerthof on July 26, 1705. The Battle of Gemauerthof of July 26, 1705 was related to the Courland operation of the Russian army during the Great Northern War. In the initial period, the Swedish army dealt quite effortlessly with all members of the hostile coalition, beating the Russians at Narva and forcing the Saxons to abandon the siege of Riga. In 1702, Charles XII led the Swedish army into the territory of the Commonwealth, engaging fully in a fight against August II - the ruler of the Polish-Lithuanian state and Saxon elector. The Swedish involvement was utilized by Tsar Peter I. By 1704, Russia managed to gain access to the Baltic Sea, but Peter I and his generals realized that the offensive of Charles XII towards the Swedish Baltic provinces could lead to the loss of these conquests. Peter I wanted to seize the Duchy of Courland and crush the corps of Adam Ludwig Lewenhaupt, which stationed there. In the spring of 1705, the main Russian army was concentrated on the Daugava River, which placed it in a relatively convenient starting position for the offensive against the Swedes. Sheremetev was given the task of blocking Lewishaupt's vossl and, in favorable circumstances, giving him a battle. This battle took place, but the result was different than planned by the Russian command.
Топильский А. Г., Житин Р. М.. ПОЛЬСКОЕ ЗЕМЛЕВЛАДЕНИЕ ВОСТОЧНОЙ ГАЛИЦИИ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX - НАЧАЛЕ XX ВЕКА В КОНТЕКСТЕ РОСТА УКРАИНСКОГО НАЦИОНАЛЬНОГО САМОСОЗНАНИЯ
В статье проанализированы ответы польских землевладельцев Восточной Галиции на активизацию украинского национального движения, рассмотрены идейные (попытки удержать культурно-духовное единство пространства Речи Посполитой и утверждения мифа «восточных областей») и политические (поиск собственного пути в условиях противоборства в провинции идеологий краковского консерватизма и польской национал-демократии) контексты их формирования. Утверждается, что процессы экономической и политической модернизации заставляли восточную шляхту задумываться об угрозе потери своих позиций, ставили под сомнение саму перспективу существования польского помещичьего имения как центра влияния в определенной местности. Ища программу действий, польские землевладельцы пытались совместить древние представления об особой близости между поляками и русинами с доктринами общественной солидарности. В итоге им не удалось создать современную политическую идеологию, которая бы отвечала вызовам времени. Политически «подолякам» пришлось поделиться между краковскими консерваторами и польскими национал-демократами, оставив выполнявшуюся ими ранее роль социальной верхушки русино-украинского общества. Попытки польских активистов в Восточной Галиции создать организацию с местными ячейками, основная цель которой заключалась бы в защите польских национальных интересов, были неудачными из-за противодействия русино-украинских организаций и австрийского правительства. В исследовании проанализированы тексты выступлений местных польских деятелей во время акции В. Козловского 1902-1903 гг., что позволило выделить их мотивы и аргументы относительно русино-украинского национального движения. Рассмотрены представления о русино-польских отношениях, утверждается, что повседневные практики общения между русинами и поляками влияли на общую картину представлений восточно-польских землевладельцев о совместном будущем с русинами, однако не могли остановить обострение межнациональных отношений.
The article analyzes the answers of the Polish landowners in Eastern Galicia on the intensification of the Ukrainian national movement, addressed the ideological (trying to keep cultural and spiritual unity of the space of the Commonwealth and the approval of the myth of the "Eastern regions") and political (find their own route in conditions of confrontation of Cracow ideologies of conservatism and Polish national democracy in the province) contexts of their formation. It is argued that the processes of economic and political modernization forced the Eastern nobility to think about the threat of losing their positions, questioned the very prospect of the existence of the Polish landlord's estate as a center of influence in a certain area. Looking for a program of action, Polish landowners tried to combine the ancient ideas of special closeness between poles and Ruthenians with the doctrines of social solidarity. As a result, they failed to create a modern political ideology that would meet the challenges of the time. Politically, "the podolyaky" had to be devided between the Cracow conservatives and the Polish national Democrats, leaving previously performed the role of a social elite Rusyn-Ukrainian society. Polish activists attempts to create by in Eastern Galicia an organization with local cells, the main purpose of which would be to protect Polish national interests, were unsuccessful due to the opposition of Rusyn-Ukrainian organizations and the Austrian government. The study analyzed the presentations of the local Polish leaders during a protest V. Kozlowski 1902-1903, that allowed to identify their motives and arguments about the Rusyn-Ukrainian national movement. The ideas about Rusyn-Polish relations are studied, it is argued that everyday practices of communication between Ruthenians and poles affect the overall picture of the views of the Eastern Polish landowners about the future together with the Ruthenians, however, could not stop the aggravation of interethnic relations.
Богатырёв Р. А., Демидов А. Г.. ИСТОРИЯ ЗАКОНОДАТЕЛЬНЫХ ИЗМЕНЕНИЙ В СФЕРЕ СОХРАНЕНИЯ ИСТОРИКО-КУЛЬТУРНОГО НАСЛЕДИЯ РСФСР В 1980-е гг
Сохранение культурного наследия многие годы было одним из основных направлений государственной культурной политики РСФСР. Актуальность изучения связана с необходимостью всестороннего анализа влияния изменений в законодательстве государства на работу по охране объектов культурного наследия. В данной статье впервые рассматривается влияние закона «Об охране и использовании памятников истории и культуры», принятого в 1976 году на управление и охрану объектов культурного наследия с целью определения развития государственной политики в вопросах охраны памятников истории и культуры. Методологическая база связана, прежде всего, с историко-системным и историко-сравнительным методами. Главными источниками исследования стали документы и законодательные акты, связанные со структурными изменениями в правилах охраны объектов культурного наследия на территории РСФСР. Законодательная база системы охраны памятников РСФСР имеет богатое прошлое и принятый в 1977 году Закон стал своеобразным воплощением всех предыдущих законодательных актов, принятых государством в этой сфере. Поскольку на территории РСФСР находилось несколько десятков тысяч памятников разного уровня, изменения в законодательстве были, в большей степени, связаны с уточнением правил пользования и благоустройства. Помимо этого, изменения в законодательстве выделяли наказание за ненадлежащий уход за памятниками истории и культуры. В ходе проведенного исследования авторы приходят к выводу, что изменения в законодательстве закрепляли за советскими гражданами права и обязанности в рамках сферы охраны памятников. Важное место в тексте нового Закона занимает определенный формат группировки памятников, который распределял объекты культурного наследия по новым спискам.
The preservation of cultural heritage for many years was one of the main directions of the state cultural policy of the RSFSR. The relevance of the study is associated with the need for a comprehensive analysis of the impact of changes in state law on the protection of cultural heritage sites. This article is the first to examine the impact of the Law on the Protection and Use of Monuments of History and Culture, adopted in 1976 on the management and protection of cultural heritage sites, with the aim of determining the development of state policy in the protection of historical and cultural monuments. The methodological base is primarily associated with historical-systemic and historical-comparative methods. The main source of research was documents and legislative acts related to structural changes in the rules for the protection of cultural heritage in the RSFSR. The legislative framework of the system for the protection of monuments of the RSFSR has a rich past and the Law adopted in 1977 became a peculiar embodiment of all previous legislative acts adopted by the state in this area. Since there were several tens of thousands of monuments of various levels on the territory of the RSFSR, changes in the legislation were, to a greater extent, related to the clarification of the rules for use and improvement. In addition, changes in legislation punished inappropriate care of historical and cultural monuments. In the course of the study, the authors come to the conclusion that changes in the legislation assigned the rights and obligations of Soviet citizens within the scope of protection of monuments. An important place in the text of the new Law is occupied by a certain format for the grouping of monuments, which distributed objects of cultural heritage according to new lists.
Клевцова О.В.. ДОКУМЕНТЫ ГОСУДАРСТВЕННОГО АРХИВА ЛИПЕЦКОЙ ОБЛАСТИ, КАК ИСТОЧНИК ИЗУЧЕНИЯ ИСТОРИИ ФОРМИРОВАНИЯ СИСТЕМЫ НАЧАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ В ТАМБОВСКОЙ ГУБЕРНИИ
-
-
Sirzén F.. TREATY OF VERSAILLES 1919, ARTICLE 231 - THE GERMAN GUILT CLAUSE
-
-
Погорельский А. В.. РЕЦЕНЗИЯ НА МОНОГРАФИЮ: КИРЧАНОВ М. В. ИЗОБРЕТАЯ АМЕРИКУ, ВООБРАЖАЯ НАЦИЮ: ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНАЯ АРХЕОЛОГИЯ И ИСТОРИЯ АМЕРИКАНИЗМА МЕЖДУ НАЦИОНАЛИЗМОМ, ФУНДАМЕНТАЛИЗМОМ И КОММУНИЗМОМ. ВОРОНЕЖ: ООО «РИТМ», 2019. 440 С
-
-
Соловьев В. С.. ИЗ РАБОТ В ХИСАРСКОЙ ДОЛИНЕ
-
-