Журнал «История: факты и символы»
Аннотации статей.
Горлов В. Н.. ПОВЫШЕНИЕ УРОВНЯ ЖИЗНИ СОВЕТСКИХ ЛЮДЕЙ КАК ОДИН ИЗ НАИБОЛЕЕ СУЩЕСТВЕННЫХ РЕЗУЛЬТАТОВ РАЗВИТИЯ СОВЕТСКОГО ОБЩЕСТВА В 1950-1960-е ГГ
В послесталинский период наступала новая эпоха, которая делала разворот экономики в направлении социальных проблем советского общества. Руководство страны принимало срочные меры для поднятия уровня жизни населения. Хрущевская «оттепель» характеризуется реальным прогрессом в повседневной жизни советских граждан. В период хрущевской «оттепели» значительно вырос материальный достаток населения нашей страны, уровень обеспеченности советских людей предметами длительного пользования. Существенное увеличение применяемых предметов потребления означало важные перемены в жизни советского общества. Потребление постепенно имело своим следствием у части населения изменение жизненных стереотипов и ценностей. В советском обществе в этот период недооценивалась роль потребления как позитивного фактора развития личности. Социокультурные трансформации начались с переменами отношения советских граждан к жилищным условиям. Автор статьи показывает, как изменился сам принцип отношения советских граждан к быту, уделяет особое внимание массовому жилищному строительству, которое открыло новую эру - индивидуального городского быта. Советская семья в отдельной квартире раньше других советских институтов почувствовала вкус индивидуальной частной жизни. Скачок в качестве жизненных условий оказался наиболее существенным и важным результатом развития советского общества в 50-60-е гг.
In the post-Stalinist period, a new era was coming, which made the economy turn in the direction of the social problems of Soviet society. The country's leadership took urgent measures to raise the standard of living of the population. The Khrushchev "thaw" is characterized by real progress in the daily life of Soviet citizens. During the Khrushchev "thaw", the material wealth of the population of our country and the supply state of the Soviet people with durable goods significantly increased. A significant increase in the use of consumer goods meant important changes in the life of Soviet society. Consumption gradually resulted in a change in life stereotypes and values among a part of the population. In Soviet society during this period, the role of consumption as a positive factor in personal development was underestimated. Sociocultural transformations began with changes in the attitude of Soviet citizens to housing conditions. The author of the article shows how the very principle of the attitude of Soviet citizens to everyday life has changed, pays special attention to mass housing construction, which opened a new era - individual urban life. The Soviet family in a separate apartment before other Soviet institutions felt the taste of individual private life. The leap in the quality of living conditions was the most significant and important result of the development of Soviet society in the 50s and 60s.
Горлова Н. И.. ОТЧЕТНАЯ ДОКУМЕНТАЦИЯ КАК ИСТОРИЧЕСКИЙ ИСТОЧНИК ИССЛЕДОВАНИЯ УЧАСТИЯ ОБЩЕСТВЕННОСТИ В «ЦВЕТОЧНЫХ» АКЦИЯХ В РОССИИ НАЧАЛА XX В
Актуальность изучения участия добровольных помощников в «цветочных» акциях, проводимых благотворительными учреждениями и общественными организациями и получивших широкое распространение в начале XX в., связана с необходимостью всестороннего анализа данного явления как части истории добровольческой деятельности в дореволюционной России, заложившей основы практики подобных благотворительных мероприятий в современное время. Отчеты этих организаций являются ценными источниками, содержащими сведения о проведении многочисленных событий: « Дня розового цветка», «Дня белого цветка», «Дня дубового листка» и др., охватывавших самые широкие слои населения на всех этапах реализации. В данной статье анализируется ежегодная отчетная документация о деятельности благотворительных учреждений и общественных организаций за 1911-1915 гг., в рамках которой основное внимание уделяется исследованию добровольного участия населения в общественных акциях по сбору благотворительных взносов в начале XX в. Кружечные пожертвования, совершаемые горожанами, денежные вклады купечества обеспечивали жизнедеятельность многочисленных общественных организаций и благотворительных заведений - от приютов до больниц и богаделен. Адресные сборы осуществлялись в пользу целевой аудитории данных учреждений - сирот, больных чахоткой, обездоленных, безработных и др. Первая мировая война содействовала оживлению общественного движения, аккумулировав усилия добровольцев на проведении ставших традиционными еще в мирное время благотворительных сборов для солдат передовых позиций.
The relevance of studying the participation of volunteers in «flower» events held by charitable institutions and public organizations and which became widespread at the beginning of the 20th century is associated with the need for a comprehensive analysis of this phenomenon as part of the history of volunteerism in pre-revolutionary Russia, which laid the foundation for the practice of such charitable events in modern time. The reports of these organizations are valuable sources containing information about the holding of numerous events: «Day of the Rose Flower», «Day of the White Flower», «Day of the Oak Leaf» and others, which covered the widest layers of the population at all stages of implementation. This article analyzes the annual reporting documentation on the activities of charitable institutions and public organizations for 1911-1915, which focuses on the study of voluntary participation of the population in public campaigns to collect charitable contributions in the early 20th century. The donations made by the townspeople, the monetary contributions of the merchants, ensured the life of numerous public organizations and charitable institutions - from shelters to hospitals and almshouses. Targeted collections were carried out in favor of the target audience of these institutions - orphans, tuberculosis patients, the disadvantaged, the unemployed, etc. The First World War helped revitalize the social movement, accumulating the efforts of volunteers to conduct charitable collections for soldiers of advanced positions, which have become traditional in peacetime.
Шишкина Ю. И.. ПОВСЕДНЕВНОСТЬ И УСТРОЙСТВО САДОВО-ПАРКОВОГО КОМПЛЕКСА В АНГЛИИ НА РУБЕЖЕ XVIII-XIX ВЕКОВ И ЕЕ ВЛИЯНИЕ НА РУССКУЮ УСАДЬБУ
В статье рассматривается конструирование повседневных практик обустройства пребывания в садово-парковом комплексе английского поместья и влияние таких практик на русский опыт жизни в загородных имениях. Актуальность темы связана, прежде всего, с достаточно редким компаративным анализом загородной жизни Англии и России и развитием кросс-культурных исследований, посвященных изучению единого культурного пространства Европы. Автор выявляет набор практик, составляющий повседневность английской аристократии во время посещения садов и парков в своих владениях, а также принципы создания самих садов. Помимо этого, устанавливается связь между английским и русским опытом жизни аристократии. Методологическая база основана на историко-антропологическом подходе, поскольку объектом выступает процесс конструирования действующими субъектами - аристократами - системы, включающей определенные действия, поведение и наличие особого способа мышления, а также сравнительно-историческом методе - основном для сопоставления двух видов поместий, что позволит выделить общее и частное в каждом из них. Основными источниками являются источники личного происхождения («Воспоминания леди Дороти Невилл», «Дневники леди Шарлотт Бриджмен», «История моей жизни» Августуса Хейра, записки Е. Р. Дашковой, письма сестер Вильмот из России) и художественная литература (романы Джейн Остен). В ходе работы автор делает следующие выводы: выявленные практики свидетельствуют об особенном аристократическом стиле жизни, бытовавшем в Англии XIX столетия, аристократам приходилось следовать определенным практикам поведения, общепринятым для всех. К ним можно отнести и определенные практики пребывания в садах загородных имений, аристократические занятия (охота, крикет, верховая езда), и даже конкретный способ восприятия окружающей среды при прогулках в парках. Русская аристократия отчасти перенимает сложившиеся традиции британского дворянства, добавляя и сохраняя свои старые традиции.
The article examines the design of everyday practices for arranging and staying in a garden and park complex of an English estate and the impact of such practices on the Russian experience of living in country estates. The relevance of the topic is associated primarily with a rather rare comparative analysis of the country life of England and Russia and the development of cross-cultural studies dedicated to the study of a single cultural space in Europe. The author reveals a set of practices that make up the everyday life of the English aristocracy while visiting gardens and parks in their domains, as well as the principles of creating the gardens themselves. In addition, a connection between the English and Russian experiences of the life of the aristocracy is established. The methodological foundation is based on the historical and anthropological approach. The choice of approach is determined by the fact that the object of the research is the process of a system construction, which is made by the acting subjects - aristocrats. It includes certain actions, behavior and the presence of a special way of thinking. Another method, which is used in this research, is the comparative historical method - the base for comparing of two types of estates. This method will allow to highlight the common and ер particular in each type of the estates. The main sources of the research are personal sources (Memories of Lady Dorothy Neville, Diaries of Lady Charlotte Bridgeman, Story of My Life by Augustus Hare, notes by E. R. Dashkova, letters from the Wilmot sisters from Russia) and fiction (novels by Jane Austen). In the course of the research, the author draws the following conclusions: the revealed practices make it possible to draw a conclusion about the special aristocratic lifestyle that existed in England in the 19th century. Aristocrats had to follow certain behavioral practices that were common for everyone. These include certain practices of staying in the gardens of country estates, aristocratic activities (hunting, cricket, horse riding), and even a specific way of perceiving the environment when walking in parks. The Russian aristocracy partly adopts the established traditions of the British nobility, adding and preserving their old traditions.
Меркулов А. Н., Разуваев Ю. Д.. РЕЗУЛЬТАТЫ АНАЛИЗА ОСТЕОЛОГИЧЕСКИХ МАТЕРИАЛОВ РАННЕСКИФСКОГО ВРЕМЕНИ С ГОРОДИЩА ВЕРХНЕЕ КАЗАЧЬЕ
Статья подготовлена по материалам новейших раскопок городища, расположенного близ г. Задонска и являющегося самым северным на Дону памятником скифоидной культуры. В ней впервые представлены результаты анализа костей домашних и диких животных, происходящих из почвенного слоя, перекрывавшего остатки постройки жилого и оборонительного назначения, и датирующейся второй половиной VI в. - началом V в. до н.э. Остеологическая серия насчитывает 2805 элементов скелетов, из которых 1714 удалось определить до вида животного. Набор и облик костей типичен для кухонных остатков, связанных с разделкой и утилизацией туш животных непосредственно на поселении. Кроме костей млекопитающих, встречены одна створка раковины пресноводного моллюска, 8 костей птиц, и 16 костей рыб. Абсолютно преобладают кости домашних животных, доля диких составила порядка 6%. Наиболее многочисленны кости крупного рогатого скота (43%), затем следуют лошадь (20%), мелкий рогатый скот (18%), свинья (15%) и собака (около 4%). В некоторых случаях удалось определить возраст забоя. Чаще всего это были взрослые особи. По предложенной Е. Е. Антипиной методике произведены расчеты объема потребления мясной продукции и реконструирован состав стада. Установлено, что население городища занималось животноводством, имевшим мясомолочную направленность и практически полностью удовлетворявшим их потребности в мясе. Охота в хозяйстве играла вспомогательную роль. Незначительным числом костей представлены олень, лось, косуля, кабан, лисица, волк, медведь, заяц, речной бобер.
The article was prepared on the materials of the latest excavations of a hillfort located near the city of Zadonsk which is the northernmost monument of the Scythian culture on the Don. It presents for the first time the results of an analysis of the bones of domestic and wild animals originating from the soil layer overlapping the remains of residential and defensive buildings and dating back to the second half of the 6th century - the beginning of the 5th century BC. The osteological series contains 2805 skeletal elements, of which 1714 have been identified to species. The set and appearance of bones are typical for kitchen leftovers associated with butchering and disposal of animal carcasses directly at the settlement. In addition to mammalian bones, one freshwater mollusk shell valve, 8 bird bones, and 16 fish bones were found. Bones of domestic animals predominate, the share of wild animals was about 6%. The most bones were received from cattle (43%), followed by a horse (20%), small ruminants (18%), a pig (15%) and a dog (about 4%). In some cases, it was possible to determine the age of the slaughter. Most often these were adult animals. According to the proposed by E. E. Antipina method, the volume of consumption of meat products was calculated and the composition of the herd was reconstructed. It was established that the population of the settlement was engaged in animal husbandry, which had a meat and dairy orientation and almost completely satisfied their needs for meat. Hunting on the farm played a supporting role. A small number of bones are represented by deer, elk, roe deer, wild boar, fox, wolf, bear, hare, river beaver.
Решетова И. К., Меркулов А. Н.. НОВЫЕ АНТРОПОЛОГИЧЕСКИЕ МАТЕРИАЛЫ СКИФСКОГО ВРЕМЕНИ С ПОСЕЛЕНЧЕСКИХ ПАМЯТНИКОВ ЛЕСОСТЕПНОГО ПОДОНЬЯ
В статье рассматриваются антропологические материалы скифского времени, полученные в результате новейших исследований поселенческих памятников лесостепного Подонья. Анализируемая выборка включает в себя 15 относительно целых или частично разрушенных скелетов человека, а также разрозненные останки шести индивидов. Находки происходят с двух городищ Верхнего Дона (Верхнее Казачье и Семилуки) и среднедонского поселения 2 у хутора Титчиха. Применение комплекса антропологических методов позволило осветить разные стороны жизни этих людей. В результате работ получена информация о маркерах стресса и ряде патологий, зафиксированных на костях. В целом, общий уровень физических нагрузок расценивается как средний, а влияние физиологических стрессов было невелико. Ряд изменений на зубах позволил высказать предположение о низкой культуре гигиены полости рта, а также об особенностях рациона питания, который включал в себя вязкую и, вероятно, высокобелковую пищу. Обращает на себя внимание необычность и ненормальность как возрастных, так и половых когорт похороненных здесь людей. Среди них встречались в основном останки мужчин в возрасте около 50 лет, а также несколько погребений детей и подростков. Женские захоронения отсутствовали. Удалось реконструировать внешность двух человек, а также рост четырех индивидов, который составил порядка 170 см. Несмотря на то, что работа рассматривает небольшое количество погребений, тем не менее, она вводит в оборот новые данные к дискуссии о картине формирования населения лесостепного Подонья в скифское время.
The article examines the anthropological materials of the Scythian time, obtained as a result of the latest research on the hillforts and settlements of the forest-steppe Don region. The analyzed selection includes 15 relatively intact or partially destroyed human skeletons, as well as scattered remains of six individuals. The finds come from two settlements of the Upper Don (Verkhnee Kazach'e and Semiluki) and the Middle Don settlement 2 near the Titchikha farm. The use of a complex of anthropological methods made it possible to illuminate different aspects of the life of these people. As a result of the work, information was obtained on stress markers and a number of pathologies recorded on the bones. In general, the overall level of physical activity is regarded as average, and the effect of physiological stress was small. A number of changes in the teeth made it possible to make an assumption about the low culture of oral hygiene, as well as about the peculiarities of the diet, which included viscous and, probably, high-protein foods. Attention is drawn to the unusualness and abnormality of both age and sex cohorts of people buried here. Among them were found mainly the remains of men about 50 years old, as well as several burials of children and adolescents. There were no female burials. It was possible to reconstruct the appearance of two people, as well as the height of four individuals, which was about 170 cm. Despite the fact that the work considers a small number of burials, nevertheless, it introduces into circulation new data for the discussion about the picture of the formation of the population of the forest-steppe Don region in the Scythian time.
Ромашов С. А.. ПОХОДЫ СВЯТОСЛАВА И СУДЬБА ЕГО ВОСТОЧНЫХ ЗАВОЕВАНИЙ НА КАРТАХ АТЛАСА ИСТОРИИ ДРЕВНЕЙ РУСИ
Статья посвящена вопросам исторической географии Древней Руси, отраженным на картах Атласа истории Древней Руси: походам Святослава, присоединению новых территорий к Руси в конце X в., их судьбе на протяжении конца X - начала XII в. Впервые в историографии эти темы нашли отражение на подробных исторических картах (общее число - 5 карт). Статья написана на основе древнерусских летописей, а также арабских и византийских источников, с привлечением археологического материала. Автор использовал картографический метод познания - сопоставление данных источников с физический картой изучаемой местности. Составленные карты позволяют наглядно представить политические процессы, происходившие на Руси в конце X - начале XII в. В конце X в. князь Святослав совершил ряд походов, направленных на овладение торговыми путями на Восток и по Дунаю. Его восточная кампания 965 г. привела к присоединению к Руси важных торговых пунктов - Белой Вежи (Саркела) на Нижнем Дону и Тмуторокани (Таматархи) на Таманском полуострове. В зависимость от Руси попали адыги (касоги) и Алания. В 969 г. русско-варяжская дружина совершила грабительских поход на Волгу, разорив волжскобулгарские и хазарские города Булгар, Итиль и Самандар. В 968-971 гг. Святослав предпринял две кампании на Балканах, стремясь укрепиться в этом регионе и овладеть торговым путем по Дунаю. Эти кампании Святослава, несмотря на временные успехи, окончились неудачно. Далее в статье прослеживается судьба Тмуторокани и Белой Вежи на картах Атласа истории Древней Руси на протяжении X - начала XII в. В этот период оба пункта играют важную роль в сношениях Руси с Востоком. С появлением древнерусского населения меняется их этнический состав. В начале XI в. князь Мстислав расширил территорию Тмутороканской земли. Далее источники упоминают Тмуторокань в связи с междоусобными войнами на Руси, разгоревшимися после смерти Ярослава Мудрого. С 1064 по 1081 гг. Тмуторокань переходила от одного князя к другому. Тмуторокань в этой борьбе являлась пристанищем для изгнанных или бежавших из Руси князей и базой для их походов в русские земли. В конце XI - начале XII вв. под напором половцев Тмуторокань и Белая Вежа были утрачены Русью.
The article is devoted to some problems of the historical geography of Ancient Rus, which are reflected on maps of the Atlas of the History of Ancient Rus. There are campaigns of the prince Svyatoslav, his conquests of the new territories at the end of the Xth century and the history of these territories till the beginning of the XIIth century. This is the first time in historiography when these themes are depicted on the historical maps (5 maps of the Atlas). The article is based on the Old Russian Chronicles, Arabic and Byzantine sources and archaeological materials. The author used the cartographic method of study consisting in comparison of the information of the sources with the physical map of the territory, where the events took part. The maps graphically demonstrate the political processes took part in Rus from the end of the Xth till the beginning of the XIIth centuries. At the end of the Xth century Russian prince Svyatoslav made a number of campaigns to control the trading routes in the Eastern Europe and on the Balkans. His eastern campaign of 965 against the Khazars succeeded in the annexation of the important trading posts Belaya Vezha (Sarkel) on the Lower Don and Tmutorokan (Tamatarkha) on the Taman Peninsula. The Adygs (Kasogs) and Alania on the Northern Caucasus became his tributaries. In 969 the Russian-varangian troop invaded the region of the Volga destroying cities of Bulgar of Volga Bulgaria and Itil and Samandar of Khazaria. In 968-969 Svyatoslav made two campaigns on the Balkans to control this region of Danube Bulgaria and the trading route on the Danube. In spite of temporary success Svyatoslav was defeated. Then the article goes on to say about further history of Tmutorokan and Belaya Vezha and its reflection on the maps of Atlas of the History of Ancient Rus from the end of the Xth till the beginning of the XIIth centuries. In this period both points play important role in the relations between Rus and oriental countries. It became the Russian population in these cities. At the beginning of the XIth century prince Mstislav expanded the territory of Tmutorocan land. Then there are mentions about Tmutorocan in historical sources in connection with the internecine wars in Rus, which began after the death of the grand prince of Yaroslav the Wise. From 1064 till 1081 Tmutorokan passed from one prince to another. In this struggle Tmutorokan was the refuge of exiled or runaway princes and the base for their campaigns into Russian lands. At the end of the XIth - beginning of the XIIth centuries Tmutorocan and Belaya Vezha were lost by Rus as a result of strong pressure of the Polovzians (Cumans).
Мауль В. Я.. «...НА БУНТ В КОЛОКОЛА БИЛИ»: (ВОЛНЕНИЯ В ВОТЧИНАХ БЕЛГОРОДСКОГО МИТРОПОЛИТА В 1682 Г.)
В статье рассматривается история народных волнений в Белгородском уезде во владениях митрополита Мисаила в 1682 г. Исследование проведено на основе анализа источников, опубликованных в 1936 г. в журнале «Красный архив». С помощью новых методологических подходов показана возможность пересмотра оценок предшествующей историографии. В результате применения современных познавательных стратегий удалось получить новые данные о характере и особенностях народного протеста в вотчинах белгородского митрополита. Была выявлена причинно-следственная связь выступления белгородских жителей со стрелецким бунтом 1682 года в Москве. Рассказы о действиях стрельцов были осмыслены как начало борьбы против бояр-«изменников». Недовольное социальным положением вотчинных крестьян население Белгородского уезда решило продолжить эту борьбу за социальную Правду. Главным виновником народных бед был признан сам митрополит Мисаил. Восставшие считали, что он хочет закабалить бывших государевых служилых людей. Тем самым, митрополит нарушает волю государя и встает в один ряд с другими «изменниками». Все свои действия белгородские бунтовщики оценивали в понятиях присущей им традиционной культуры. В рамках традиционных представлений они стремились искоренить «измену», рассчитывая на поддержку верховной власти. На основе анализа расспросных и пыточных речей удалось установить идейные мотивы восставших людей. Были также выявлены реальные причины их поражения. В целом, волнения вотчинных людей белгородского митрополита показаны в статье как типичный пример локальных народных движений в доиндустриальной России.
The article deals with the history of popular unrest in the Belgorod district in the possessions of Archbishop Misail in 1682. The study is based on the analysis of sources published in 1936 in the journal "Red Archive". With the help of new methodological approaches, the possibility of revising the assessments of previous historiography is shown. As a result of the application of modern cognitive strategies, it was possible to obtain new information on the nature and features of popular protest in the patrimony of the Belgorod archbishop. A causal link was detected between the speech of Belgorod residents and the Streltsy uprising of 1682 in Moscow. The stories about the actions of the streltsy were interpreted as the beginning of the struggle against the noblemans-"traitors". Dissatisfied with the social situation of the patrimonial peasants, the population of Belgorod Region decided to continue this struggle for social Truth. Archbishop Misail himself was recognized as the main culprit of the people's troubles. The rebels believed that he wanted to enslave the former sovereign's servants. Thus, the archbishop violates the will of the sovereign and stands on a par with other "traitors". The Belgorod rioters evaluated all their actions in terms of their traditional culture. Within the framework of traditional ideas, they sought to eradicate "treason", counting on the support of the supreme power. Based on the analysis of interrogatory and torture speeches, it was possible to establish the ideological motives of the rebels. The real reasons for their defeat were also revealed. In general, the unrest of the patrimonial people of the Belgorod metropolitan is shown in the article as a typical example of local popular movements in pre-industrial Russia.
Моисеев Н. Б., Напольникова П. К.. ЛЕСОСТЕПНОЕ ПОГРАНИЧЬЕ ПОЦЕНЬЯ В НАЧАЛЕ XVII В. ПО ИСТОРИЧЕСКИМ, АРХЕОЛОГИЧЕСКИМ И ТОПОНИМИЧЕСКИМ ДАННЫМ
Поценье - историко-географический регион в центре и на северо-востоке Тамбовской равнины. Актуальность статьи обусловлена тем, что данная территория в начале XVII века являлась пограничной лесостепной зоной. Источниковой базой статьи послужили писцовые материалы начала XVII века. Авторами рассмотрены три локации - нижнее, среднее и верхнее Поценье. Проведен анализ топонимов. Выявлена связь между данными топонимии региона, сведениями об этническом составе населения и археологическими данными. Сделан вывод о существенном отличии социальных процессов в относительно небольших, географически близких локациях Поценья. Природный ландшафт, относительная защищенность территории либо существующая угроза нападения со степи, климатические изменения влияли на активность миграций, определяли этнический облик местности. Нижнее Поценье, ввиду своей относительной защищенности, в рассматриваемый период представляло собой активную контактную зону с усиливающимися миграционными потоками. Этнический состав населения в этом районе был неоднороден, представлен мордвой, татарским и русским населением. В среднем Поценье в начале XVII века не наблюдается активных миграционных процессов. Это развитая промысловая территория была ограничена географическими границами лесного правобережья. Населена была преимущественно мордвой, так как в этот период бортничество оставалось для них главной составляющей хозяйственной деятельности, и лесная зона являлась оптимальной средой существования. Верхоценский район был слабо заселен, но прекрасно освоен в качестве промысловой зоны. Потребность в расширении бортного промысла требовала освоения новых территорий. Большие расстояния от мест проживания до мест ведения промысловой деятельности не останавливали людей того времени. Смешанная русско-мордовская топонимия здесь свидетельствует о сложных этнических процессах, характерных для любого пограничного региона.
Tsna region is a historical and geographical region in the center and in the north-east of the Tambov Plain. The relevance of the article is due to the fact that this territory at the beginning of the 17th century was a border in the forest-steppe zone. The source base of the article was the written accounts of the early 17th century. The authors considered three locations - lower, middle and upper Tsna regions. The analysis of toponyms has been carried out. The relationship between the data of the region's toponymy, data on the ethnic composition of the population and archaeological data is revealed. It is concluded that there is a significant difference in social processes in the relatively small, geographically close locations of Tsna region. The natural landscape, the relative protection of the territory or the existing threat of attack from the steppe, climatic changes influenced the activity of migrations, determined the ethnic appearance of the area. Lower Tsna region, due to its relative protection, during the period under review was an active contact zone with increasing migration flows. The ethnic composition of the population in this area was heterogeneous, represented by Mordovian, Tatar and Russian populations. Мiddle Tsna area at the beginning of the 17th century did not observe active migration processes. This developed fishing area was limited by the geographical boundaries of the forest right bank. It was inhabited mainly by Mordovians, since during this period beekeeping remained for them the main component of economic activity, and the forest zone was the optimal environment for existence. The upper Tsna area was poorly populated, but perfectly developed as a fishing zone. The need to expand onboard fishing required the development of new territories. Long distances from places of residence to places of fishing did not stop people of that time. The mixed Russian-Mordovian place names here testifies to the complex ethnic processes characteristic of any border region.
Рощупкин А. Ю.. АРТИЛЛЕРИЙСКОЕ ВООРУЖЕНИЕ И ЧИСЛЕННОСТЬ ОРУДИЙНОЙ ПРИСЛУГИ В ГОРОДАХ-КРЕПОСТЯХ ВОСТОЧНОГО УЧАСТКА БЕЛГОРОДСКОЙ ЧЕРТЫ ПО ДАННЫМ ОПИСИ 1678 Г
История развития и освоения южнорусского региона Российского государства, связанная со строительством крепостей Белгородской черты и формированием новой оборонительной линии в середине XVII в., привлекает к себе внимание нескольких поколений историков. Сохранившиеся по данной проблематике источники позволяют осветить ряд актуальных тем, начиная от определения предпосылок к появлению будущей Белгородской черты, периодизации, выявлению особенностей по формированию служилых гарнизонов, и заканчивая хозяйственно-бытовыми и социальными аспектами жизни служилых людей. В связи с этим, в рамках данной статьи проводится анализ вопросов, связанных с определением различных типов артиллерийских орудий - пищалей, а также выявлением численности и функционала орудийной прислуги, значившейся в городах-крепостях восточного участка Белгородской черты во второй половине XVII в. Для решения данных вопросов была привлечена «Опись городов 1678 г.», которая позволила проанализировать особенности крепостной артиллерии. В процессе исследования было установлено соотношение количества крепостных башен и число артиллерийских орудий, значившихся в описях крепости. Кроме того, было определено, что вес используемых ядер, определял калибр орудий, из чего их можно было разделить на средне- и малокалиберную артиллерию. Особое внимание было уделено анализу различных типов малокалиберных пищалей, которые достаточно редко встречались в крепостной артиллерии.
The history of the development and colonisation of the South Russian region of the Moscow State, associated with the construction of fortresses of the Belgorod line and the fortification of a new defensive line in the middle of the 17th century, has been attracting the attention of several generations of historians. Sources preserved on this problem allow researchers to highlight a number of topics, from determining the prerequisites for the emergence of the future Belgorod district, periodization, identifying the features of the formation of military garrisons, to the economic and social aspects of the life of military service people. In this regard, within the framework of this article, an analysis is made of issues related to the definition of various types of artillery guns - arquebuses, as well as the identification of the number and functionality of gun servants listed in the fortresses of the eastern section of the Belgorod line in the second half of the 17th century. To solve these issues, a set of documents was involved - "Inventory of cities of 1678," which made it possible to analyze the features of fortress artillery. During the study, the ratio of the number of fortress towers and the number of artillery units listed in the inventory was established. In addition, it was determined that the weight of the canonballs determined the caliber of the guns, from which they could be divided into medium and small-caliber artillery. Particular attention was paid to the analysis of various types of small-caliber arquebuses, which were rarely found in fortress artillery.
Белов А. В.. АДМИНИСТРАТИВНО-ТЕРРИТОРИАЛЬНАЯ РЕФОРМА ЕКАТЕРИНЫ II: РЕАЛИЗАЦИЯ НА МЕСТАХ И ЛИЧНОСТИ САНОВНИКОВ-УПРАВЛЕНЦЕВ (ПО МАТЕРИАЛАМ ГУБЕРНИЙ ЦЕНТРАЛЬНОЙ РОССИИ)
Во второй половине XVIII в. в России шли масштабные преобразования, известные в исторической науке под именем губернской реформы Екатерины II. Заслугой столь масштабных преобразований стало создание разветвленной сети административных единиц, в которых заработали местные органы власти во главе с губернаторами. Кроме того, одновременно с ними в регионах были созданы многочисленные структуры, которые обеспечивали задачи местного управления, при которых заработали пожарные службы, учебные заведения, органы помощи бедным, больницы, театры, библиотеки и т.д. В данной работе реформа местного управления второй половины XVIII в. показана не как общий процесс, который традиционно рассматривается обзорно, на материалах всей огромной Российской империи. В данном случае, напротив, он разбирается на материалах отдельно взятого исторического региона. Особое внимание обращено на подготовку и сам процесс проведения преобразований. При этом подвергаются анализу основные задачи преобразований, которые воплотились в созданных структурах (административных, полицейских, социальных и др.). В работе дается оценка влияния на результат реформ личных и профессиональных качеств главных ее исполнителей - наместников императрицы в регионах. Как показывает исследование, личный фактор на стадии реализации программы преобразований имел немаловажное значение. Работа выполнена на обширном архивном материале. Большинство источников впервые вводится в научный оборот. Территориальные рамки охватывают центральные губернии России: Калужскую, Владимирскую, Московскую и Ярославскую, т. к. они выполняют роль основы одного из главных регионов страны, ее исторического ядра.
In the second half of the 18th century large-scale transformations known in historical science as Catherine II's provincial reform took place in Russia. As a result, an extensive network of arms of government in which regional authorities worked headed by governors appeared. Beside that in regions there were created numerous administrative units tasked at local management including fire engineering services, educational institutions, relief aid committees, hospitals, theaters, libraries, etc. In this publication the reform of local management of the second half of the 18th century is not shown briefly as a general process on materials of all huge Russian Empire. On the opposite the author explores here the materials of a single historical region. Special attention is paid to the preparation and the very process of the transformations. At the same time the main objectives of the reform resulted in the creating new administrative, police, social structures are exposed to the analysis. The impact on the result of reforms by personal and professional qualiies of its chief performers - the empress's deputies in regions is assessed in the article. As the research demonstrates, the personal factor at a stage of implementation of the program of transformations was significant. The research is performed on the extensive archive material. The majority of sources is introduced for scientific use for the first time. A territorial framework covers the central provinces of Russia: Kaluga, Vladimir, Moscow and Yaroslavl since they carry out a role of a basis of one of the main regions of the country, its historical kernel.
Долгих А. Н., Суковицына Е. А.. РОССИЙСКИЕ КОНСЕРВАТОРЫ И КРЕСТЬЯНСКИЙ ВОПРОС В КОНЦЕ XVIII - ПЕРВОЙ ЧЕТВЕРТИ XIX ВВ.: К ПОСТАНОВКЕ ПРОБЛЕМЫ
Данная статья посвящена достаточно сложной проблеме - месте крестьянского вопроса в мировоззрении и конкретных действиях в данной сфере консервативных мыслителей России конца XVIII - первой четверти XIX вв., представителей правящего сословия империи - дворянства. В ней дана в основных чертах характеристика самого консервативного направления в историографии и обозначены общие его особенности в России в данный период. В работе также обозначены, по крайней мере, в постановочном плане вопросы, практически не изученные в отечественной и зарубежной исторической науке, в частности, проблема соотношения взглядов представителей консерватизма и так называемого «либерализма» и «дворянских революционеров» на решение проблемы освобождения владельческих крестьян и смягчения крепостничества. Для решения ее привлечены обширные материалы дворянских проектов решения крестьянского вопроса данного периода, изданные одним из авторов статьи за последние два десятилетия и лишь частично используемые в литературе. Авторы работы приходят к выводу о сходстве взглядов дворянских идеологов различных направлений как этих трех десятилетий, так и всего дореформенного периода, в отношении способов решения крестьянского вопроса как важнейшей проблемы общественно-политической жизни России.
This article is devoted to a rather complex problem, the place of the peasant issue in the mindset and specific actions of conservative thinkers, representatives of the ruling noble class of the Russian empire at the end of the XVIII - first quarter of the XIX centuries. It gives the main characteristics of the most conservative trend in historiography and outlines its features in Russia in this period. The paper also touches on some understudied questions in particular the problem of the proportion of attitudes by representatives of conservatism and the so-called «liberalism» and «noble revolutionaries» to peasant emancipation and easing-off serfdom in Russia. To solve it, we use extensive materials of the noblemen projects of this period for solving the peasant issue, published by one of the authors of the article over the past two decades and only partially used in the literature. The authors come to the conclusion about the similarity of views of a noble ideologues of different directions of these three decades, alike in the pre-reform period, in relation to solutions of the peasant issue as the most important problem of social and political life in Russia.
Матвеева Е. С., Кузнецова Е. В.. СТАНОВЛЕНИЕ ИНСТИТУТА ЦЕРКОВНЫХ СТАРОСТ В ИЕРАРХИИ РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ (НА МАТЕРИАЛАХ ОРЛОВСКОЙ ГУБЕРНИИ XVIII - НАЧАЛА XX ВЕКА)
Статья посвящена раскрытию особенностей в формировании института церковных старост в системе иерархии Русской Православной церкви в XVIII - начале XX века. Авторы, основываясь на региональных источниках, впервые введённых в оборот, прослеживают становление прав и обязанностей церковного старосты. Устоявшееся приоритетное положение Русской Православной церкви постепенно к XVIII веку перекрывается признанием царя верховным защитником, хранителем догматов господствующей Церкви и блюстителем правоверия и всякого в церкви благочиния. Трансформации духовенства в закрытое сословие способствовало укреплению светской власти и усилению роли главы государства. В состав духовенства входили клирики, осуществляющие служение и проповедь, а также миряне, учувствовавшие в церковной жизни. По благословению миряне могли быть при церковном обучении и управлении, помогая служителям церкви продавать свечи и обращаться по предписанию с имуществом. Пётр I, определяя полезность Церкви, ввёл строгую отчётность её доходов. За всем установленным церковным имуществом закреплялись отдельные должностные лица или государственные органы, осуществляющие контроль по его распоряжению. К каждому приходу был прикреплён мирской церковный староста, осуществляющий управление и контроль за имуществом. Авторы отмечают, что становление прав и обязанностей церковного старосты было постепенно, но в числе первоочередных было хранение церковных денег и имущества. Духовное начальство старалось обращать тщательное внимание на кандидатуру старосты. Необходимым условием было избрание его самими прихожанами, из числа заслуживающих доверие, для получения более полного желаемого результата.
The article is devoted to the disclosure of the peculiarities in the formation of the institution of church elders in the hierarchy of the Russian Orthodox Church in the 18th - early 20th centuries. The authors, based on regional sources, first introduced into circulation, trace the formation of the rights and duties of church elders. The established priority position of the Russian Orthodox Church was gradually overlapping by the 18th century by the recognition of the tsar as the supreme protector, keeper of the dogmas of the ruling Church and guardian of the faith and every deanery in the church. The transformation of the clergy into a closed social class contributed to the strengthening of secular power and the strengthening of the role of the head of state. The clergy included those who carried out ministry and preaching, as well as lay people who participated in church life. With blessings, lay people could be at church teaching and management, helping church ministers sell candles and handle property as prescribed. Peter I, determining the usefulness of the Church, introduced a strict accountability of its income. For all established church property, individual officials or state bodies were assigned, exercising control at his disposal. Each parish was assigned a lay church head, who was responsible for the management and control of the property. The authors note that the formation of the rights and duties of the church elder was gradual, but the preservation of church money and property was among the priorities. The ecclesiastical authorities tried to pay careful attention to the candidacy of the headman. A necessary condition was the election by the parishioners themselves, from among the trustworthy ones, in order to obtain a more complete desired result.
Подвальнов Е. Д.. К ВОПРОСУ О МОБИЛИЗАЦИОННО-АГИТАЦИОННОЙ ФУНКЦИИ РУССКИХ МОНЕТ ЭПОХИ ЦАРСТВОВАНИЯ ИВАНА IV
Символы на средневековых русских монетах не раз привлекались исследователями для изучения идеологем и репрезентации власти. Тем не менее, их работы основывались на анализе конкретных титулатурных надписей, семантике отдельных знаков и изображений. Если же обратиться к статистике употребления на монетах тех или иных сюжетов, то выяснится, что в два периода на Руси аномально много чеканилось типов монет с оружием и воинами. Это период Феодальной войны второй четверти XV в. и правления Ивана Грозного. В этой работе делается попытка интерпретировать статистические данные именно второго подобного случая. При отсутствии письменных источников, разъясняющих причины такого большого количества типов монет «военных» сюжетов, автором была выдвинуа гипотеза, заключающаяся в актуализации мобилизационно-агитационной функции. Предположение в том, что масштабные военные кампании Ивана IV потребовали сильного напряжения человеческих сил и ресурсов. Необходимость мобилизации людского капитала отразилась на монетах - через понятную и доступную для населения символику власть могла транслировать свои цели, задачи и чаяния.
Researchers often used symbols on medieval Russian coins to study ideologies and representations of authority. Their works were based on the analysis of specific titles, the semantics of individual signs and images. If we look at the statistics of the use of certain subjects on coins, it turns out that in two periods in Russia abnormally many types of coins were minted with weapons and soldiers. This is the period of the Feudal war of the second quarter of the XV century and the reign of Ivan the terrible. In this article the author tries to interpret the statistical data of the second such case. In the absence of written sources explaining the reasons for the abnormal number of types of coins of «military» subjects, the author put forward a hypothesis that consists in updating the mobilization and agitation function. The assumption is that the large-scale military campaigns of Ivan IV required a strong strain of human forces and resources. The need to mobilize human capital was reflected in the coins - through clear and accessible symbols for the population, the authorities could broadcast their goals, tasks and aspirations.