Журнал «История: факты и символы»
Аннотации статей.
Грот Лидия Павловна. О ДРЕВНЕРУССКИХ ИМЕНАХ ОЛЕГ И ОЛЬГА
В статье рассматриваются скандинавское имя Хельги и древнерусские имена Олег и Ольга. Анализ имени Хельги на основе работ скандинавских лингвистов показывает, что оно являлось гипокористикой и в силу этого никогда не использовалось в именослове правителей. Имена Олег и Ольга появились в лоне индоевропейского субстрата Восточной Европы. Согласно концепции автора, Олег и Ольга - древнерусские имена из самого архаичного именного слоя, сложившегося еще на основе индоевропейского субстрата в Восточной Европе. Как всякие древние имена, они видоизменялись, принимали разную форму. Наиболее архаичные формы это - Вольг/Вольгá для мужского рода и Вóльга/Вóлга для женского рода, но в летописях наряду с ними можно встретить Олег и Ольга, поскольку чередование с начальной «в» и без нее было типично для древнерусского языка. В летописях можно встретить эти имена в обоих вариантах, т.е. как с начальной в, как Волга, так и без нее, как Ольга/Олга. В Ипатьевской летописи под 1196 годом встречается написание Вольгович наряду с Ольгович. Древность мужского имени Вольгá подтверждается тем, что это имя сохранилось в былинах. Это, например, известный Вольгá Святославович, богатырь наших былин. Данный цикл былин принадлежит к наиболее архаичному слою в русском былинном эпосе. По какому праву норманисты начинают свой анализ с формы Олег, а не с формы Вольгá? Очевидно потому, что введение архаичной именной формы Вольгá может нарушить стройность германофильской казуистики. Еще в XIX в. высказывались мысли о том, что Волга - двуосновное имя, где корень вол-, а га- есть второй компонент, в названиях рек обозначавший гидроним: Онега, Пинега, Синюга или озеро Синего в Московской области и пр. и также, как и первый, никакого отношения к финно-угорским языкам не имевший.Изучая гидронимы Поволжья, Прикамья и Русского Севера и сравнивая их с данными названиями на юге и в центре России, А.И. Соболевский пришел к выводу о том, что эти области были населены носителями индоевропейского языка - языка автохтонного населения Восточной Европы, которое Соболевский называл скифским, по его словам, «впредь до подыскания более подходящего термина».Мы в своих работах для языка автохтонного населения Восточной Европы начала использовать такой, на наш взгляд, «более подходящий термин», как язык древних русов, т.е. язык, лежащий у истоков древнерусской языковой традиции. Все уточняющие лингвистические характеристики оставляем лингвистам, здесь же ограничимся примером из работы Соболевского: есть река Сеньга как приток Клязьмы и есть такой аналог этого гидронима, как река Синьговка/Сеньговка в Калужской губернии (бассейн Днепра). Соболевский проводит параллель с названием Синега в двинской грамоте XV в., известным как Синюга, приток Вели, с отсылкой к работе Огородникова, у которого отмечены Сенеж или Синеж, Сенежское озеро на севере Московской губернии, которое в Степенной книге названо как Сенего или Сенег. В силу взаимозаменяемости именных компонентов -га/-г и -жа/-ж в русском языке Соболевский присоединяет к этим примерам Разнежскую заводь или Разнежский затон на Волге (несколько выше реки Суры). Другой пример: есть река Сога, приток Согожи, притока Шексны, но есть и Сага - две речки в Черниговской и одна в Курской губерниях (бассейн Днепра), вариантами названий которых выступают Сеготь, Сегозеро и Сига (=*Сегá?) в Смоленской губернии (бассейн Днепра), а также название озера Сиг (с урезанным га-) в Тверской губернии. Все чередования в конечном именном компоненте га- хорошо объяснимы из русского языка.Высказывались предположения, что все важнейшие божества южнобалтийских славян: Триглав, Яровит, Свентовит суть одно и тоже божество под разными именами. Возможно, это так и есть, и Русь с Южной Балтией были связаны одной древней верой. Ведь и имя Волоса - это не имя бога, а только иносказательное прозвище. Но это прозвище отразилось в перечисленных южнобалтийских святилищах. Вот какой древностью и силой веет от древнерусских имен Олега и Ольги! И наука должна очистить эти великие имена от наслоений западноевропейских утопий.
In the article, the scandinavian name Helgi and the Old Russian names Oleg andOlga was studied. The name Helgi, as acording to scandinavians fiologer, is a form of "nickname" or a hypocorism and therefore never used as an royal name. The names Oleg and Olga can be traced back to the indoeuropean language in East Europe. The article discusses the Scandinavian name Helgi and old names Oleg and Olga. Analysis of the name Helga on the basis of works of Scandinavian linguists shows that it was hypocritical and therefore never used in imenoslov rulers. The names of Oleg and Olga appeared in the bosom of the Indo-European substrate in Eastern Europe. According to the concept of the author, Oleg and Olga - ancient names of the archaic nominative layer, formed on the basis of Indo-European substrate in Eastern Europe. Like all ancient names, they evolved, took a different shape. The most archaic form it - Valg/Volha for masculine and Volha/Volga for female, but in the annals along with them, you can see Oleg and Olga, because the alternation of the initial in and without it was typical for the ancient language. In the Chronicles you can find these names in both versions, i.e., from the start, as the Volga, and without it, as Olga/Olga. In the Ipatiev chronicle under 1196 year common writing Volkovich along with the ol'govichi. The antiquity of the male given name of the Volga confirmthe fact that this name preserved in the epics. This is, for example, the famous Volga Svyatoslavovich, the hero of our epics. This cycle of epics belongs to the most archaic layer in the Russian epic the epic. By what right normality start your analysis with forms Oleg, not with the shape of the Volga? Obviously, because the introduction of the archaic nominative form Volha can disrupt the harmony germanophilia casuistry. Even in the nineteenth century, expressed the idea that the Volga - doonane name, where the root of the ox-and ha - there is a second component, in the names of rivers showing the hydronium: Onega, Pinega, Sinyuga or lake Blue in the Moscow region, etc. and like the first, nothing to do with the Finno-Ugric languages are not taken. All qualified linguistic characteristics leave to linguists, here limited to the example of the work of Sobolev: there are Sen'ga river as a tributary of the Klyazma and there is such a counterpart of this hydronium as the river Singavi/Sengoku in the Kaluga province (Dnieper basin). Sobolevsky draws a parallel with name Senega in Dvina ratification of the fifteenth century, known as sinyuga, the influx of Led, with reference to the work Ogorodnikova, which marked the Senezh or Sinezh, Senesce lake in the North of Moscow province, in which the Power of the book named as Less or Seneg. Due to the interchangeability of the nominal component-ha/-g and-MS/-W in English Sobolevsky attaches to these examples Resnicow backwater or Reznicki backwater on the Volga (slightly above the Sura river). Another example: there is a river Soga, a tributary of Sugoi, a tributary of the Sheksna, but there is the Saga of two rivers in Chernihiv and one in Kursk province (Dnieper basin), variant names which are Segot, Segozero and Whitefish (=*Сегá?) in Smolensk province (Dnieper basin), as well as the name of the lake Whitefish (abbreviation ha) in the Tver province. Well, what can be the Finno-Ugric languages? All alternation in the final nominal component ha - well understandable from the Russian language. To see examples of Sobolev you can add the results of research on archaic place names Novgorod historian B.N. Vasiliev. According to Vasiliev, such hydronyms as Onega, Oniga are historical versions of the hydronium Onehost, i.e., the data reduced form is nothing other than a reflection on toponymic level patterns of truncation of the corresponding anthroponomy on the guest. To the reality of such names in other Slavic lands, you can add, for example, the label "Dobrogea" on the pot notlater than the eleventh century, found at dismantling the ruins of the assumption Cathedral in Kiev. This work Vasiliev is, in my opinion, the most valuable study, but regarding the interpretation of the nominal component-the guest would like to make some adjustments. I totally agree with the idea of doubling the hydronium, but not relative to the anthroponomy, and relative caonima, because in my opinion, these names with the final component-the guest (Radogost, Belegost) and others were originally the names of deities or deified ancestors. Without taking into account the aspect of sacredness to understand the role of component-guest/GOST - impossible.
Седова Олеся Валерьевна. СИМВОЛИКА ЦВЕТА В СРЕДНЕВЕКОВОЙ АЛХИМИИ
В статье рассматривается значение цвета в алхимии - особой области натурфилософии, сформировавшейся на основе герметической традиции. Автор исходит из позиции, что цвет являлся важной составной частью алхимического процесса, главной целью которого было, с одной стороны, получение золота из неблагородных металлов, с другой - совершенствование человеческого духа. Определяется, что цвет был связующим звеном между материей и духом. Цвет являлся фактом физической реальности и символом, потенциально содержащим в себе множество значений. Алхимические трактаты были насыщены колористическими символами, скрывающими от непосвященных истинную сущность алхимических знаний. Все самые важные понятия зашифрованы в ярких цветообразах, таких как «черная земля»,«белый лев», «белая жена», «белая тинктура», «красная тинктура», «красный лев», «красный муж», «красное солнце», «зеленый лев» и другие.В статье отмечается, что каждая стадия алхимической операции соотносилась с определенными цветами, главные из которых - черный, белый, красный. Черный цвет ассоциировался с идеей первоматерии и смерти, белый - с возрождением, красный - с получением философского камня, считавшегося необходимым компонентом, способствующим превращению неблагородных металлов в золото и созданию эликсира бессмертия. Наряду с черным, белым и красным, важную роль играли и другие, так называемые промежуточные, цвета, в частности, зеленый цвет, с которым связывали идею роста и обладания живой душой. Цветовая алхимическая символика рассматривается автором в широком историко-культурном контексте, выводы основываются на многочисленных историографических источниках, среди которых алхимические трактаты «Блеск Солнца» Соломона Трисмозина и «Иероглифические фигуры» Николя Фламеля.
The article deals withthe colour in alchemy - special area of natural philosophy, formed on the basis of the hermetic tradition.The author proceeds from the position that the colour was an important part of the alchemical process, whose main objective was, on the one hand, production ofthe gold from base metals, on the other hand, the improvement of the human spirit.The colour was a connecting link between matter and spirit. The colour was a fact of physical reality and symbol, potentially containingnumerous meanings. Alchemical treatises had many colour symbols, hiding from the uninitiated people true nature of alchemical knowledge.All the most important concepts were encrypted in colour symbols such as "black earth," "white lion", "white wife", "white tincture", "red tincture", "red lion", "the red man", "red sun", "green lion" and others.Each stage of the alchemical operations were correlated to specific colors, the most important of them were black, white, red.Black colour was associated with the idea of Prima materia and death, white was associated with rebirth, red was associated with obtaining the philosopher's stone, which was considered as a necessary component that contribute to the transformation of base metals into gold and the creation of the elixir of immortality.Along with black, white and red, other colours, for example green, played an important role too.The idea of growth and possession of a living soul was associated with green. The author considers the colour alchemical symbolism in a broad historical and cultural context, basing conclusions on numerous historiographical sources including alchemical treatises "Sun Shine" of Solomon Trismosin and “Hieroglyphic shapes” of Nicolas Flamel.
Рощупкин Алексей Юрьевич. СОЦИАЛЬНОЕ СОЗНАНИЕ СЛУЖИЛОГО ЧЕЛОВЕКА ЮЖНОГО ПОГРАНИЧЬЯ МОСКОВСКОГО ГОСУДАРСТВА В КОНЦЕ XVI - НАЧАЛЕ XVIIВВ. (ПО МАТЕРИАЛАМ ЕЛЕЦКОГО УЕЗДА)
Статья посвящена анализу социально-антропологического портрета служилого человека конца XVI - начала XVII вв. На основе сохранившихся архивных материалов описывается процесс социальной адаптации, наблюдавшийся при переходе крестьян в среду служилых людей елецкого гарнизона. Кроме этого, рассматриваются примеры изменения социального сознания потомков первых служилых людей по прибору, которые предпринимали попытки записаться в корпорацию местных помещиков. Рассмотрев яркие моменты из истории города Ельца, мы можем сказать о том, что политика Московского государства на южных рубежах способствовала социальной дифференциации в низах русского общества. В созданные по приказу правительства служилые группы втягивалось крестьянское население, которое в силу новых обязанностей дистанцировалось от прежней жизни. Процесс перехода из одной категории населения в другую сопровождался изменениями в социальном сознании средневекового человека. Если раньше крестьянин был земледельцем, то после записи на службу он стал защитником государственных границ и интересов. Изменения, наблюдавшиеся в социальном сознании первого поколения служилых людей, получили развитие в жизни их потомков. Запись в ряды служилых людей по отечеству детей казаков и стрельцов позволила создать предпосылки для последующего их ухода не только от крестьянских штампов в сознании и восприятии, но и от формы жизни и уклада.
The article is devoted to the analysis of the socio-anthropological portrait of a military man of the late XVI-early XVII century Based on archival materials describes the process of social adaptation observed during the transition of the peasants on Wednesday military men Eletsky garrison. In addition, examples of the development of the social consciousness of the descendants of the first military men who attempted to enroll in the Corporation local landowners. Policy of the Moscow state on the southern borders contributed to social differentiation in the lowest strata of Russian society. Created by order of the government military groups were involved peasant population, which, due to new responsibilities distanced himself from his former life. The process of transition from one category to another accompanied by changes in the social consciousness of medieval man. If in the past a farmer was a farmer, after recording at the service, he became a defender of national borders and interests. The changes observed in the social consciousness of the first generation of service people received development in the lives of their descendants. The entry in the ranks of military men on the homeland of the children of the Cossacks and Riflemen, helped to pave the way for their subsequent care not only from the peasant dies in consciousness and perception, but also on forms of life and livelihoods.
Саввина Ольга Алексеевна. УЧИТЕЛЯ ДОРЕВОЛЮЦИОННЫХ УЧЕБНЫХ ЗАВЕДЕНИЙ Г. ЕЛЬЦА: ОБЗОР ФОРМУЛЯРНЫХ СПИСКОВ
В Центральном государственном архиве Москвы обнаружены неизвестные ранее документы об истории просвещения в г. Ельце. Изучение этих документов позволит восстановить немало биографических фактов об учителях, служивших в учебных заведениях Ельца в дореволюционное время. Анализ приведенных выше коротких биографических зарисовок позволяет говорить о том, что к назначению учительских кадров министерское начальство относились довольно ответственно: учителя Елецкой мужской гимназии преимущественно имели университетское образование, учителя женских гимназий - университетское или гимназическое образование и специальное звание учителя, учителями училищ назначались выпускники гимназий, либо учительского института, или учительской семинарии. Причем в мужских училищах работали не только учителя, но и «учительницы». Изучение и аннотирование документов описи 17 фонда 459 продолжается, но уже сейчас не вызывает сомнения тот факт, что обнаруженные документы окажут несомненную помощь исследователям, интересующимся историей образования и конкретными персоналиями, служившими на ниве просвещения в городе Ельце и его округе.
In the Central state archive of Moscow discovered previously unknown documents about the history of education in the city of Yelets. The study of these documents will allow you to restore many biographical facts about teachers serving in educational institutions of Yelets in pre-revolutionary time. Analysis of the above short biographical sketches suggests that the appointment of teaching staff Ministerial superiors treated fairly responsible: teachers Yelets gymnasium mostly had a University education, teachers, female grammar schools - University or high school education and a special title teachers, teachers colleges were appointed graduates of grammar schools, or teachers Institute or Seminary. In addition, in the men's colleges were not only teachers, but also a "teacher". Study and annotate documents inventory 17 Fund 459 (Trustee of the Moscow school district) continues, but now there is no doubt the fact that the discovered documents will render definite assistance to researchers interested in the history of education and specific personalities who served in the field of education in the town of Yelets and the surrounding area.
Долгих Аркадий Наумович. О СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКИХ ВЗГЛЯДАХ А.С. ШИШКОВА (КРЕСТЬЯНСКИЙ ВОПРОС)
В настоящей статье рассматриваются взгляды по крестьянскому вопросу русского моряка (адмирала), литератора, филолога (известного борца за чистоту русского языка), президента Российской академии и государственного деятеля (государственного секретаря и министра народного просвещения) А.С. Шишкова. Будучи идеологом консерватизма в России в первой четверти XIX столетия, он выступал активным сторонником сохранения в полном объеме крепостного права, используя для этого свои возможности государственного деятеля.
This articles is devoted to the views on the peasant question of the Russian sailor (Admiral), writer, linguist (well-known fighter for the purity of the Russian language), President of the Russian Academy, statesman (the Secretary of State and Minister of Education) A.S. Shishkov. Being an ideologue of conservatism in Russia in the first quarter of XIX century, he was an active supporter of preserving the full serfdom, using his capabilities of a statesman.
Сень Дмитрий Владимирович. «ПО ПРИКАЗУ ПРЕВЫСОКОВА ХАНА ДАН СЕЙ УКАЗ»: КРЫМСКОЕ ХАНСТВО И КАЗАЧЕСТВО
Новаторский характер статьи связан с тем, что в ней синхронно анализируется конкретно-исторический материал по истории отношений разных казачьих сообществ с Крымским ханством. Статья рассматривает различные стороны взаимоотношений казачьих сообществ и Крымского ханства XVI-XVIII вв. Эти отношения насчитывают несколько веков, и развивались они по-разному. Особенно негативно в Крыму воспринимали морские походы донских и запорожских казаков. Автор устанавливает общее и особенное в отношении крымских ханов к запорожским и к донским казакам. Особое внимание уделяется опыту отношений с Крымом запорожских и донских казаков, а также казаков-некрасовцев. Исследовательский акцент сделан на неоднозначном характере таких взаимоотношений, на их способности к эволюции в связи с менявшимися интересами самого казачества, а также в связи с гибкой политикой крымских ханов по отношению к казакам. История их непростых отношений друг с другом показывает, что внеконфронтационные связи тоже занимали здесь важное место. Не всегда они только лишь дополняли конфронтацию между Крымом и казаками, о чем российские исследователи пишут чаще всего. В XVII произошли некоторые события, которые привели к закономерному результату - переходу части донских казаков-старообрядцев в подданство к Гиреям. Но к этому поступку оказались готовы в том момент времени как донское казачество, так и Гиреи. Наконец, итоги и перспективы изучения темы автор связывает с перспективами такого интересного научного направления, как казаковедение.
Innovative character of article is connected with that in it concrete historical material on stories of the relations of different Cossack communities with the Crimean khanate is synchronously analyzed. Article considers various parties of relationship of the Cossack communities and the Crimean khanate. These relations total some centuries and they developed differently. Especially negatively in the Crimea perceived sea campaigns of the Don and Zaporozhye Cossacks. The author establishes the general and special concerning the Crimean khans to Zaporozhye and to the Don Cossacks. The special attention is paid to experience of the relations with the Crimea of the Zaporozhye and Don Cossacks, and also Nekrasov Cossacks. The emphasis is placed on ambiguous nature of such relationship, on their ability to evolution in connection with the changing interests of the Cossacks, and also in connection with flexible policy of the Crimean khans in relation to Cossacks. The history of their relations the friend with the friend shows that extra confrontational communications too took an important place here. Not always they only supplemented confrontation between the Crimea and Cossacks about what researchers write most often. In XVII there were some events which led to natural result - transition of part of the Don Old Believers Cossacks to citizenship to the Crimean khans. But both the Don Cossacks, and Girei were ready to this act at that time. At last, the author connects results and prospects of studying of a subject with prospects of such interesting scientific direction, as a kazakovedeniye .
Лазарова Эльвира Тамерлановна. НЕКОТОРЫЕ АСПЕКТЫ ФОРМИРОВАНИЯ СОВЕТСКОЙ СИСТЕМЫ МЕСТНОГО САМОУПРАВЛЕНИЯ В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XX ВЕКА (НА ПРИМЕРЕ Г. ВЛАДИКАВКАЗ)
В статье рассматриваются особенности формирования советской системы местного самоуправления в первой половине XX века. Она в корне отличалась от других прежде всего тем, что, в сущности, отрицала местное самоуправление, а управление местными делами возлагала на органы государственной власти на местах, хотя они также могли избираться местным населением, как и органы местного самоуправления (на примере г. Владикавказ). Органы государственной власти в лице Советов и исполнительных комитетов на местном уровне имели права на решения вопросов местной жизни, исполняли обязанности, несли ответственность в случае их невыполнения, а следовательно, обладали правовым статусом, аналогичным статусу современных органов местного самоуправления. Хотя первый период характеризуется поддержкой и содействием всем видам кооперации, появляются разнообразные проекты городского благоустройства и градостроительства. Этому способствовала новая экономическая политика, получившая свое начало с весны 1921 г., когда во Владикавказе, как и во всей стране, началось активное внедрение частного капитала в экономическую жизнь. Исходя из кризисной ситуации на рынке потребительских услуг, предпочтение частного капитала было определено торгово-предпринимательской деятельностью в связи с ее высокой прибыльностью, быстрой оборачиваемостью вложенных средств и многообразием возможностей ухода от финансового контроля.
The article discusses the features of the formation of the Soviet system of local government in the first half of the XX century. It was mainly different from the others because in fact it denied local government and the management of local affairs was entrusted to the public authorities in the provinces, although they could also be elected by the local population such as local governments (on the example of town Vladikavkaz). The author shows that the Soviet "socialist" system of governance is fundamentally different from the others, mainly because it is, in fact, denied local government, and the management of local Affairs was entrusted to the public authorities in the field, although they could also be elected by the local population and the local authorities. The public authorities in the face of the Boards and Executive committees at the local level had the right to address issues of local life, performed the duties, was responsible in case of non-compliance, and, therefore, had a legal status similar to modern local government.
Синюгин Юрий Юрьевич. РОДСТВО И СВОЙСТВО «КОЗЬМЫ ПРУТКОВА». К ВОПРОСУ О ПРОИСХОЖДЕНИИ РОДА ЖЕМЧУЖНИКОВЫХ
В статье рассматривается вопрос возникновения фамилии одного из древних и известных дворянских родов России Жемчужниковых, анализируются три версии происхождения и выезда рода. Тема является совершенно не раскрытой и не изученной, хотя предыдущими авторами предпринимались попытки составления родословных росписей и написания истории рода. Жемчужниковы, давшие России не только авторов «Сочинений Козьмы Пруткова», но и художников, поэтов, крупных политических и государственных деятелей, выдающихся геологов, спортсменов, деятелей культуры, практически не известных отечественному исследователю. Широкие родственные связи вызывают большой интерес, ибо поднимают на поверхность важные вопросы не только семейной истории, но и истории страны в целом. Сводная родословная роспись включает знаменитые фамилии - графы и дворяне Перовские, графы и князья Разумовские, князья Мышецкие, Тучковы, Арцимовичи, Хвостовы, бароны Бельгарды, Бехтеевы, Сенявины, Кампиони, Баташовы, Кошелевы, Боратынские, Дубовицкие, Мерхелевичи, Маковские и многие другие. Родственная палитра позволяет исследовать биографии представителей рода, вплетая их в историю России, Украины, Беларуси и других стран. Интригуют вопросы наследственности, генетической преемственности, родовые закономерности развития каждой семьи, выявляются вопросы крови, следования духовным традициям, наличие бифуркационных точек в истории рода, семьи, персоны, которые ждут еще своего изучения. Отдельной темой выступает духовная наполненность Жемчужниковых, связи их и их родственников с церковными кругами, духовными течениями, эзотерическими практиками и их влияние на родовую историю. Все эти вопросы стоят на повестке дня, но многие из них вполне могут быть исследованы только при ориентировании в вопросе более ранней истории рода. Среди предложенных автором версий происхождения рода выделяются три, кажущиеся наиболее интересными. Первая - это выезд Жемчужниковых из Новгородской земли и их принадлежность к новгородскому боярству. Вторая - выезд Жемчужниковых с территории Османской Империи и происхождение их от одного из принцев, и, наконец, третья - выделение Жемчужниковых из числа представителей уездного боярского рода, давшего целую плеяду боярских и дворянских фамилий. Автор останавливается на новгородской, османской и валажской версиях, оставляя возможность исследователям продолжить поиск в других направлениях.
The article discusses the nascence of the name of one of the oldest and well-knomn Russian noble families Zhemchuzhnikovs, which analyzes three versions of the origin of this family. The theme is not disclosed and stays unexplored, although previous authors have attempted to compose genealogical lists and to write family history. The Zhemchuzhnikoves, who gave Russia not only the authors of the " Prutkov's Works", but also artists, poets, major political and public figures, prominent geologists, sportsmen, artists, are almost unknown to local researchers. Extensive kinship ties are of great interest becausethey raise important questions concerning not only a family history, but the history of the country as a whole. Full pedigree includes famous names - counts and nobles Perovskies, counts and princes Razumovskies, princes Myshetskies, Tuchkovs, Artzimoviches, Khvostovs, barons Bellegardes, Behteevs, Senyavins, Campionis, Batashoves, Kosheleves, Boratynskies, Dubovitskies, Merchelewiczies, Makovskies and many others. Palette of related surnames allows to explore the biography of the genus, weaving them into the history of Russia, Ukraine, Belarus and other countries. Intriguing questions of heredity, of genetic continuity, of generic patterns of development of each family, of following spiritual traditions, the presence of bifurcation points in the history of the genus, the family and the person are waiting to be studied. A separate topic is spiritual fullness of Zhemchuzhnikoves, their relationship with church groups, spiritual movements, esoteric practices and their impact on the genus history. All these issues are on the agenda, but many of them may be examined only in the research of the earlier history of the family. Among the proposed theories about the origin of the family the author three versions seem more interesting. The first one is the rise of Zhemchuzhnikoves from Novgorod land and their belonging to the Novgorod boyars. The second one is Zhemchuzhnikoves' rising from the Ottoman Empire and their origin from one of the princes. And finally, the third one - Zhemchuzhnikoves' selection from among the representatives of the county boyar family, who gave a whole galaxy of boyar and noble families. The author dwells on the Novgorod, Ottoman and Valakhia versions, leaving an opportunity for researchers to continue the search in other directions.
Ракитин Антон Сергеевич. ИЗ ИСТОРИИ РОДА КОЖЕМЯКИНЫХ (ПО МАТЕРИАЛАМ РГАДА XVII - ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЫ XVIII ВВ.)
В статье приводятся родословные росписи представителей рода Кожемякиных (г. Данков, XVII-XVIII вв.). Автор рассматривает версии о происхождении фамилии. Статья основана на широком комплексе источников РГАДА (Российского государственного архива древних актов, г. Москва). Автор установил, что первым Кожемякиным в Данкове является стрелец Елистратко Семенов сын Кожемякин, внесенный в писцовую книгу 1627/28 гг. письмаГ.Ф. Киреевского и И. Рагозина. Можно предположить, что и его отец, Семен, также был стрельцом, однако подтвердить это (в то же время и опровергнуть) не представляется возможным. В самом раннем дошедшем до нас списке данковских служилых людей 1622 г. Кожемякины отсутствуют. В связи с этим предположим, что Елистрат Кожемякин появился в Данкове после поступившего царского указа о приборе в службу новых стрельцов (вследствие их сильного недобора в гарнизоне города). На момент составления писцовой книги 1627/1628 гг. Елистрат Кожемякин уже поставил свой двор. Сохранилось его описание: «двора и огороду, и гуменнику вдоль тритцать сажень, поперег двенатцать сажень». В переписной книге 1641/1642 гг. писца И. Рагозина и подьячего А. Былева его сын, Лаврушка Кожемякин, записан как пасынок данковского стрельца Исая Юрьева сына Юракова девяти лет отроду. Мы можем только предполагать, что произошло с отцом Лавра Елистратом - умер ли он своей смертью или погиб в неравной схватке с татарами. Последняя версия, впрочем, кажется наиболее убедительной: в годы Смоленской войны 1632-34 гг. крымские татары не раз беспокоили Данковский уезд. Далее по источникам Лавр Кожемякин уже нигде не фигурирует. Рассмотрены версии о происхождении фамилии и рода Кожемякиных, появление их первого представителя в Данкове и ветки, происходившей из Горной, Пруцкой, а также Стрелецкой слобод в XVII - начале XVIII вв. В дальнейшем Кожемякины в селе Требунки имели многочисленных потомков, некоторые представители этого рода в середине XIX столетия переселились в Томскую губернию.
The article describes genealogical entries of Russian genus «Kozhemyakin» from Dankov town (modern Lipetsk region). This work is based on wide complex of the rare documents of XVII-XVIII centuries from Russian state archive of ancient acts.
Vital-Durand Gabriel. THE EYE OF THE CYCLONE AT THE FALL OF THE XVIII TH CENTURY: THE ILL-FATED HELVETIC REPUBLIC (1798-1803)
События двух последних лет XVIII века могут остаться незамеченными среди более выдающихся военных кампаний и драматических политических событий. Французская Директория боролась с серьезными политическими и финансовыми проблемами в 1799 году. На международном фронте судьба Французской Республики была довольно мрачной, сразу четыре крупные державы состояли в заговоре против нее, враждебные Франции войска простиралась от Фрисландии до Калабрии, военно-морской флот находился в руинах, а лучший полководец застрял в Сирии. В течение этого периода незаметно для всех прошло несколько важных мероприятий, связанных с появлением нового государства - Швейцарской республики. Три первоначальных участника пакта 1291 решили собраться в единую конфедерацию, и им удалось выйти практически невредимым из катастрофических эпизодов. Объединению способствовали важные исторические события, такие как Реформация, Тридцатилетняя война и становление Франции как доминирующей нации. В Швейцарии тяготели Фландрия, Лотарингия, Бургундия, Франш-Конте и Савоя. Старая Конфедерация фактически сохранила старую традицию, по которой все дела решали крупные олигархи, а простой народ был отстранен от власти. Неудивительно, что Франция воспользовалась этим, чтобы втянуть в революционные события Швейцарскую республику, что и произошло в 1798-1803 гг. В то же время в годы 2-й коалиции союзных держав были сформированы три большие армии, одна в Голландии под командованием герцога Йоркского, одна в Южной Германии под руководством эрцгерцога Карла и одна в Италии под командованием фельдмаршала графа Суворова. Французскую армию в Италии возглавляли генералы Моро и Шампионне. Эти способные командиры потерпели ряд серьезных поражений от русских казаков, которыми командовал 70-летний полководец Екатерины II. К концу кампании 1799 года Суворов сумел полностью вытеснить французов из Северной Италии и был на грани вторжения на юг Франции. Он был сделан князем Итальянским в свидетельство его успехов. Затем начались перемещения австрийских войск вдоль Альп. Французская армия в Голландии считалась более надежной, потому что здесь предполагалось вторжение англо-русских войск. В сентябре 1799 года Эрцгерцог Карл отправился со своей армией на север, чтобы поддержать союзные войска. Между тем генерал-фельдмаршал Суворов должен был пересечь Теччино к северу от Милана, проскользнуть через Сент-Готардский перевал и добраться до центральной Швейцарии, чтобы сдерживать здесь французов. Однако французский генерал Массена быстро воспользовался уходом Суворова и отправил свою армию в Цюрих 25 сентября. Здесь австро-русские позиции генералов Корсакова и Хоце были взяты врасплох и захвачены. Союзные войска вскоре отступили на восток Австрии. В течение этого времени Суворов отказался от всякой надежды на получение мулов, которые должны были перевозить оружие, оборудование и провиант через Альпы. У русских казаков было мало выбора, кроме как отказаться от своих лошадей и в марте начать приход через Сент-Готардский перевал (2’108 м) под шквальным огнем французов. Несмотря на это, русским удалось пересечь перевал до 24 сентября, и армия Суворова устремилась дальше на север через Чертов мост в ущелье Шольнен. Два дня спустя оказалось, что нет лодок для пересечения местных озёр и Суворов, двинулся в восточном направлении через Чинсин (2'073 м) и Прагель (1'515 м) в Гларис, в сторону Австрии. Они пришли туда только для того, чтобы понять, что французские войска прочно обосновались в Гларисе, и единственная их возможность - отступить на юг через перевал Паникс (2'407 м) в направлении Рейна. Теперь на русскую армию действовали голод, лютый холод и сильный снег в сочетании с усталостью и отчаянием. 6 октября, старому, но неукротимому фельдмаршалу удалось выйти из Швейцарии с остатками своей, некогда успешной армии. Войска в конечном итоге прошли быстрым маршем обратно в Австрию и Россию. Несчастный Суворов попал в немилость к Павлу I, заболел и вскоре умер. Тем не менее, жители Швейцарии до сих пор помнят удивительную стойкость и упрямство русских солдат, продемонстрированные осенью 1799 года.
Events of the two last years of the XVIII
th century may go unnoticed in the middle of more prominent military campaigns and dramatic political developments alike. The French Directory was struggling with political and financial challenges in 1799. On the international front, the fate of the French Republic did appear rather grim, with four major powers leagued against it, armies stretched from Friesland to Calabria, a navy in shambles, its best general stuck in Syria. During that period, a corner of the world that is usually very quiet underwent a series of memorable events. The three initial participants in the 1291-Pact had crystallised around them a Confederation that had managed to emerge virtually unscathed from the disastrous episodes attached to the Reformation, the Thirty-year War and the emergence of France as a dominant nation at the expense of Flanders, Lorraine, Burgundy, Franche-Comté and Savoy. The old Confederation had actually preserved a number of antiquated practices that worked to the benefit of oligarchic parties at the expense of ordinary people. Little wonder that France would soon seize the opportunity of replicating itself in the form of the ill-fated Helvetic Republic (1798-1803). At the same time, the 2
nd Coalition of allied powers had formed three large armies, one in Holland under command of the Duke of York, one in Southern Germany under Archduke Charles and one in Italy directed by Field-Marshal Count Suvorov. The French Army of Italy was led by Generals Moreau and Championnet. These otherwise capable commanders happened to lose every major engagement with the Russian Cossacks brilliantly conducted by the 70-year-old once favourite of Catherine II of Russia. By the end of the 1799 campaign, Suvorov had conquered back all of Northern Italy and was on the verge of invading the South of France. He had been made Prince Italskii in testimony to his successes. At this particular moment, the Aulic Council in Vienna came about moving armies along the Alps... General Brune heading the French Army of Holland was considered a threat to the poorly co-ordinated Anglo-Russian forces once intended to overthrow the Batavian Republic. In September of 1799, Archduke Charles was ordered North to support these. Meanwhile, Field-Marshal Suvorov was to march across the Tessin region North of Milan, slip through the S
t Gothard Pass and reach central Switzerland to contain the French. General Masséna was quick to seize the opportunity, and ordered General Oudinot eastwards across the Limatt River at Zurich on 25
th September. Austro-Russian positions under Generals Korsakov and Hotze were taken by surprise and overrun. The allied troops soon had to retreat towards the Vorarlberg Province of Austria to the East. During that time, Suvorov had given up any hope of receiving the mules that had been committed to carry guns, equipment and forage across the Alps. The Cossacks had little choice but to give up their horses and march up to the S
t Gothard Pass (2’108 m) against heavy fire from the overwhelming French entrenchments. Notwithstanding, they managed to cross the pass on 24
th September and rush further North across Devil’s Bridge into the Schöllenen Gorges. Two days later, their chance of boarding boats to cross the Four-Cantons-Lake had vanished and Suvorov was left to head eastbound across the Chinsig (2'073 m) and the Pragel (1'515 m) Passes towards Glaris and Austria. They reached there only to realise that the French troops had settled in Glaris and the only opportunity yet available to them was to retreat Southwards across the Panix Pass (2'407 m) towards the Anterior Rhine River. By now, hunger, bitter cold and heavy snow had combined with tiredness and despair against the unfortunate Russians who had lost up to their shoes... On 6
th October, the old yet indomitable Field-Marshal managed to cross that pass with whatever was left of his once-successful army. The troops would eventually reach Chur before marching back to Austria and Russia. The unfortunate Suvorov, upon presenting to the tsar, was to fall in disgrace, get ill and die soon afterwards. Nevertheless, locals in Switzerland and soldiers in Russia still remember the amazing resilience and stubbornness as displayed by the Cossacks during the fall of 1799. Meanwhile, General Brune had routed the English expeditionary force in Castricum (Holland) on 6
th October. Unexpectedly, General Bonaparte had abandoned his army back in Egypt and reached Paris to prepare a coup (18
th Brumaire Year VIII - 9
th November, 1799). He was to quickly reassert law and order, reach the appropriate compromise with the aristocracy in exile and the Catholic Church alike, hence actually combining the benefits of both worlds, the old and the new. Eventually, the determination of his archenemies - Pitt the Younger and Admiral Nelson - was to force the soon to be emperor into ever-continuing wars with all European powers of the time. Year 1814 was the last time that Switzerland would have to stand foreign soldiers on its soil. The hesitancy of many Swiss citizens of this day to join into either European or other international commitments may well have something to do with the events of that time.